Фото-Арт
(фотопись, фотографика, комп-арт)
«Я нахожу, что действительность – это то,
о чем надо меньше всего хлопотать,
ибо она и так не преминет присутствовать,
с присущей ей настырностью»
(Г.Гессе)
СОДЕРЖАНИЕ:
1. Предисловие.
2. Предостережение.
3. Общее описание.
4. Классификация.
5. Термин.
6. История.
7. Цели и задачи.
8. Заключение.
_____________________________________________
ПРЕДИСЛОВИЕ,
или пространные рассуждения о «судьбах…» и пр., кои не возбраняется безмятежно миновать, без боязни упустить нечто ценное.
« - Предмет моей лекции - плодотворная дебютная идея.
Что такое, товарищи, дебют и что такое, товарищи, идея?
Дебют, товарищи, - это «Quasi una fantasia».
А что такое, товарищи, значит идея?
Идея, товарищи, - это человеческая мысль,
облечённая в логическую шахматную форму.»
(И.Ильф, Е.Петров «Двенадцать стульев»)
«Да, так вот. Следующий Мир - как-то
незаметно - начался. Сам.
Да и странно было бы ждать его рождения
в виде некоей международной конвенции,
или методологической схемы.
Всякий Следующий Мир начинается
с пробуждения предыдущих слов.
Необходимо иначе преодолеть разницу
между тем, что будет и тем, что есть
- вскрыть подоплёку слова.
Указать на его неоднозначность.
И кое-где распустить запятые.
Это наш вежливый, но твёрдый отказ
от привычки наблюдать только звуковые
тела слов, тупенькие от времени. Их привычное.
Их одномерную внешнюю поверхность.
Это наше намерение попасть вовнутрь языкового
надпространства и с облегчением обнаружить что?.. »
(«Межлокальная контрабанда»)
Итак, предмет разговора - так называемый «фото-арт», или, как его еще величают - комп-арт, фотографика, фотоживопись. Нам привелось встретить массу всевозможных названий этого явления, более-менее удачных, и/или не очень, - однако, мы, с вашего позволения, пока будем использовать именно «фото-арт», как наиболее устоявшееся, доколе не изучим это явление, сформулируем его признаки, инструментарий, выразительные и изобразительные средства, цели и задачи, дабы, наконец, на основании собранного материала, с адекватной степенью понимания, иметь возможность наиболее точно характеризовать и составить о нем суждение.
Фото-арт.… Как уже следует из названия, можно предположить… Вот, ёклмн! Ну что за ересь мы несем?! Ничего из этого названия не следует, не явствует и не…, впрочем – об этом чуть позже. Итак, попробуем сначала:
Описывать такое явление, как (так называемый) фото-арт тем, кто с ним более-менее знаком, возможно, нет особой нужды. Тем же, кто только наслышан, или даже впервые столкнулся, мы, пытаясь дать о нем хоть какое-то представление, наверное, не слишком согрешим против истины, сказав, что это незаконнорожденное дитя, пасынок фотографии (в первую голову), живописи и графики (инерционно), чадо фотокамеры и фотошопа (и/или других редакторов), рожденное на стыке двух видов творчества. Пограничник сопредельных искусств. То бишь, с одной стороны – это не фотография, в том виде, в котором мы привыкли ее воспринимать, с другой – это и не живопись. Фотографы скажут, что это попытка замаскировать собственный непрофессионализм, художники обвинят в профанации.… И те и другие будут отчасти правы. Это явление, конечно же, позволяет скрыть массу огрехов и изъянов, непростительных для традиционной фотографии, при этом, так же не требует исключительных навыков и мастерства живописца (хотя, конечно, при этом, никак не отменяются ни законы композиции, перспективы и фокуса восприятия, ни колористики; ни понимания и чувствования пластики формы и линии, свойств натуры и материала; ни прочих фундаментальных положений этих искусств). Отчасти, это так.… И, должно быть, поэтому, ортодоксальная фотография, в большинстве своем, относится к сему феномену если не негативно, то весьма осторожно, либо не признавая его вовсе, полагая оный профанацией, дилетантизмом, либо, в лучшем случае, - снисходительно, - почитая юношеским экспериментаторством, или чем-то еще, в том же роде. Однако же, подобное отношение не ново под Луной и, в свое время, этот этап становления не минуло множество известных искусств (если не сказать - все), что, в общем-то, не помешало им утвердить свое место в плеяде Муз (фотография – в их числе, - долгое время обретавшаяся на правах Золушки, замарашки, челяди на кухнях «подлинного» искусства, привилегией называться каковым, согласно эстетическим взглядам и системе общественных ценностей того времени, пользовались лишь «благородные» искусства, аристократического происхождения, являвшиеся миру в процессе исключительно рукотворного и Боговдохновенного акта, но никак не с помощью физико-химических методов, каковой была фотография, чтобы даже претендовать на статус одной из богинь). Нечто подобное сейчас переживает и это, достаточно юное направление в художественном творчестве.
Однако, поиск новых выразительных средств и художественных решений, - как любой поиск – всегда неоднозначен, рискован и болезнен. Мы далеки от мысли утверждать академическую фотографию, как исчерпавшую себя в художественных средствах и упаси Господь обмолвиться так же о живописи, но, как сказал В.Леви: «Мир здоровый болен своим здоровьем, опасно болен. А мир больной – поиск иных видов здоровья, опасный поиск». Возможно, в итоге, этот поиск окажется тщетным… Возможно. Но, равно вероятно, что он привнесет свежую кровь, явит новые скрытые грани и возможности, послужив толчком к дальнейшему плодотворному развитию всех сопредельных искусств. В конце концов, важно не то, отказывается в праве быть этому явлению, или нет – важно понять это явление и выработать способы взаимодействия с ним. Вот это действительно важно.
Как бы там ни было, вопрос «быть, или не быть» этому виду творчества оставим истории, ибо принадлежит он не нам и не нашему времени. Но, если кому-то, все-же, желается верить, что его мнение сколь-нибудь существенно скажется на судьбе этого (и не только) явления, то вопрос, думается, корректнее было бы сформулировать несколько иначе: «А что мы можем сделать?». О, то-ж… Будущность этого феномена, к счастью, никоим образом не зависит ни от нашего, ни от вашего к нему отношения (доколе будут существовать его ревнители и апологеты, талантливые, или не очень). В конце концов, как свидетельствует история, оно будет развиваться согласно своим внутренним законам, вне зависимости от вынесенных ему вердиктов и приговоров, задевает это наше чувство собственной важности, или нет. Все, что нам, в этом случае, доступно – это либо отмежевание, неприятие и игнорирование (каковой подход нам видится ограничивающим, прежде всего, развитие самих же сопредельных искусств), либо попытка взаимодействия - развивая и развиваясь; уча и учась, - что диктуемо уже исключительно нашей природой, поелику, как вы, наверное, помните, «Истина – это нектар, из которого пчела делает мед, а паук – яд. Каждый – согласно природе его».
Посему, дабы не уподобляться в близорукости своей ретроградствующим мастодонтам, следующих тореному пути огульного хуления, закосневших в собственной правоте и ставших памятниками самим себе, попробуем-таки разобраться в этом явлении.
Так что же это? Жанр, ветвь фотоискусства, подчиненная его законам, или самостоятельный вид; либо же, вообще – не заслуживающий внимания рецидив саморефлексии искусства, выраженный в исканиях начинающих творцов своего места и слова в искусстве и благополучно заканчивающийся, вместе с взрослением своего носителя?
Собственно, этой задаче – попытке разобраться - и посвящен сей незамысловатый труд.
P.S.: Всем, кто не находит в себе силы и/или желание преодолевать сопротивление «многабукаф», взыскуя лаконизма, мы, полностью разделяя их ужас перед нашим косноязычием, можем предложить проследовать сразу к заключительной части, в коей попытаемся наиболее кратно и внятно изложить итоговые положения наших изысканий (в конце концов, за разъяснениями всегда можно обратиться к соответствующим главам). Прочим, безрассудно-стоически упорствующим в героизме прочтения сего громоздко-тяжеловесного и неудобочитаемого псевдо-научного сооружения, мы пожелаем: «Боже, даруй им терпения, терпения и еще раз терпения... НЕМЕДЛЕННО!!!»
ОСТЕРЕЖЕНИЕ!
Или речь, коей внять следовало бы, во избежание возможных недоразумений.
«- Не смей меня истолковывать! - завизжал старик.
- Понимаешь - и понимай себе, а истолковывать не смей!
Понимать, хотя бы отчасти, - дело всех и каждого;
истолковывать - дело избранных.
Но я тебя не избирал меня истолковывать.
Я для этого дела себя избрал.
Есть такой принцип: познай себя.
А такого принципа, как познай меня, - нету.
Между тем, познать - это и
значит истолковать.
Так что отойди от меня в сторону...
И там заткнись.
А я себя без твоей помощи истолкую.»
(Е.В.Клюев. «Между двух стульев»)
Дабы предупредить возможные инциденты на почве непонимания, мы должны сразу оговориться: данная попытка исследования весьма поверхностна и является именно попыткой осмысления такого явления, как фото-арт. Сии изыскания не претендуют на фундаментальность, исчерпывающую доказательность, искусствоведческую ценность, конечную истинность и что-либо прочее; являя собой не более, чем субъективный взгляд на проблему, возникший в результате самостоятельных поисков ответов, за отсутствием (на тот момент) сколь-нибудь серьезных работ в этой области. Было бы весьма неосмотрительно и безосновательно толковать сказанное нами иным произвольным образом, «согласно природе его».
Мы охотно примем к рассмотрению и диалогу по сему вопросу любые иные, внятно изложенные и корректные, точки зрения. Всех же, страждущих холивара мы радушно и гостеприимно приглашаем в сад.
ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ,
или, «привет, разновидности!»
«-Чего потерял, эй?!
– Да вот… Внутреннюю ориентацию…»
(«Межлокальная контрабанда»)
«- Ну, отказался я знакомиться - так это только потому,
что не знаю я - понимаешь, не знаю! - кто я такой...
Зовут меня Ой ли-Лукой ли - устраивает тебя?
Меня, например, не устраивает!
Я бы предпочел что-нибудь типа Зевеса,
если уж обязательно как-то называться.
- Ой ли-Лукой ли... это, кажется, из Андерсена? -
вспомнил Петропавел.
- Да бог меня знает, откуда... Может, конечно, и оттуда,
но вообще-то я местный, из этой ЧАЩИ ВСЕГО. А вот кто я такой,
убей - не знаю! Следовало бы, наверное, назвать какие-нибудь
мои особенности, вытекающие из того обстоятельства, что я Ой
ли-Лукой ли, но никакие такие особенности мне неизвестны. Или,
скажем, перечислить события, которые в твоих представлениях
были бы связаны со мной... У тебя что-нибудь со мной связано?
- Ничего,- честно сказал Петропавел.
- Стало быть, на вопрос о том, кто я такой, нет ответа. Я
бы квалифицировал этот твой вопрос как праздный, а тебя - как
болтуна, но мне до тебя нет никакого дела. Мне есть дело только
до себя!.. Вот живу я, - доверительно сообщил он,- и все
время думаю: что ж это я за старик такой, а?
- Нормальный старик... только грубый очень, - помог Петропавел.
- Ума я к себе не приложу, - не воспользовался помощью
Ой ли-Лукой ли. - Знаю только, что таких, как я, нету больше.
- Каждый по-своему неповторим, - Петропавел беспардонно
улыбнулся.
- Ну, это ты брось! Таких, например, как ты, - навалом:
имя им легион. А вот я... Никак не пойму, в чем мой секрет!
Всю жизнь бьюсь над собой, да бестолку.»
(Е.В.Клюев. «Между двух стульев»)
Пожалуй, дабы лучше понять, о чем, собственно, речь, надобно прежде дать общее описание явления… Начнем, как говорили греки, ab ovo, то бишь, - «с яйца», с самого начала.
На данный момент имеется множество авторов, создающих свои произведения в некоем жанре (с вашего позволения, это явление мы (пока) будем соотносить с понятием жанра), который, строго говоря, нельзя причислить ни к одному, из ныне известных. Проблема в том, что используемые ими и обретающиеся в активном употреблении аппаратные и программные средства, техники (и технологии), приемы и методы достаточно новы и не являются средствами традиционных искусств, чтобы созданные с помощью них произведения, можно было бы отнести к какому-либо из уже традиционных искусств, или жанров.
ПРИМЕРЫ, КОИ, КАК НАМ ВИДИТСЯ, НАИБОЛЕЕ ЯРКО ИЛЛЮСТРИРУЮТ ЭТО ЯВЛЕНИЕ:
«— Пошёл он как-то в лес без ружья.
— В каком смысле без ружья?
— Ну, в смысле на медведя.
— Не на медведя, а на мамонта. Но стрелял он именно из ружья.
— Из ружья?
— Да. Косточкой от вишни.
— Черешни!
— Стрелял он, во-первых, не черешней, а смородиной.
Когда они пролетали над его домом.
— Медведи?
— Ну не мамонты же!
— А почему же тогда всё это выросло у оленя?»
(к/ф. «Тот самый Мюнхгаузен»)
Источник: Автор:
Автор: Андреас Франке (Andreas Franke), источник:
Richard Ramsey
Источник:
Луиза Гельтс
Источник:
Владимир Федотко
Источник:
Лариса Запатрина
Источник:
Дмитрий Лиссогоров
Источник:
Sarolta Bn
Источник:
Автор: Stanislav Odyagailo
Источник:
Автор: Дмитрий Алексеев
Источник:
- Никакое это не произведение, а Содом с Гоморрой!
- Разве их две? Вроде одна…
- Чего одна?
- Одна Гоморра…
(к/ф. «Формула любви»)
На основании этих работ можно сделать вывод о весьма произвольном прочтении фотографии, в стремлении всеми доступными средствами уйти от диктата канонов традиционного фотоискусства, преодолеть жесткие границы, связывающие авторскую фантазию, дабы высвободить иные способы видения, прочтения и интерпретации мира, найти новые возможности для выражения художественного замысла, сыскать и открыть инаковые пути развития искусства, недостижимые средствами академического искусства. Документализм, реализм фотографии, как одни из главных свойств фотографии, в фото-арте отходят на второй план, уступая место произвольному, авторскому прочтению действительности.
Возможно, по факту использования в основах своей работы фотоизображений, этот вид творчества следовало бы объявить принадлежащим искусству фотографии, когда бы, на выходе, не получался продукт, зачастую, не имеющий с фотографией ничего общего, кроме исходного снимка. И, уже в силу этих факторов, фото-арт не относим, в полной мере, к искусству фотографии, но выделяется в, по меньшей мере, самостоятельный жанр.
Вероятно, с большой натяжкой, его можно было бы отнести к живописи, или графике, если бы в создании произведения не участвовали уже готовые изображения, или их фрагменты.
В конце концов, его можно было бы причислить к коллажу, фотомонтажу или аппликации, исчерпывайся он лишь механической работой с рядом изображений, или их фрагментов, не подвергающихся впоследствии значительной постобработке (дорисовка, имитация живописных техник и пр.) с целью придания изображению «картинности» живописной работы.
Может быть, его было бы уместно приписать к компьютерной графике, диджитал-арту (digital art), ежели бы его создание происходило исключительно аппаратными и программными средствами компьютера, но, как мы помним, в основе своей, этот жанр использует именно фотографию, бишь, изображение, созданное с помощью другого устройства.
Возможно, это, наконец, можно было бы поименовать таким модно-мудреным термином, как мэтт-пейнтинг, не будь он прикладной отраслью медиа-индустрии, призванной решать специальные задачи, тогда как фото-арт не утилитарен, стремясь к созданию самостоятельных, самодостаточных и самоценных произведений искусства (хотя, надобно отметить, эта область творчества наиболее полно, в своих средствах, соответствует обсуждаемому явлению).
Итак, мы выяснили, чем НЕ является этот вид искусства, далее логично было бы попытаться определить, чем же он, таки-является…
На момент написания этой статьи, нами было рассмотрена впечатляющая масса названий и попыток определений зарождающегося искусства, от наивно-домотканных, до удручающе-наукообразных, в коих, ввиду перечисленных нами всех этих «но» и «не», не мудрено и заблудиться. И потому, движимые потребностью хоть как-то ориентироваться в этом хаосе, мы вынуждены были предпринять сию попытку определения, структуризации и классификации этого явления.
Рассмотрим несколько наиболее типичных и характерных, на наш взгляд, определений, и попытаемся вычленить из них общие ключевые моменты, дабы поиметь более-менее полное представление об этом жанре. Итак, фото-арт – это:
«Фотоарт, как искусство, ближе к «картинописи», чем к классической фотографии. Фотография в данном направлении – это средство для достижения цели. Это именно фотокартины»;
«работа, в которой 50 и больше процентов дорисовки»;
«наложение элементов, выполненных в живописной технике, на исходное фотографическое изображение»;
«фотоарт все же ближе к сложному коллажу»;
«Объективно: если в снимок привнесены объекты или же удалены из него - это монтаж, или "Фотоарт" если угодно».
Ну и, наконец, - шедевр, который мы, конечно, не могли обойти вниманием - наиболее тиражируемая (должно быть, ввиду ее «наукообразности») диковатая макакалка, из разряда эсхатологических мутантов, призванная продемонстрировать огромный духовный мир своего изобретателя (харизмометр зашкаливает!) - этакого гуру мудраков («...И на груди его светилась медаль за г. Армагеддон»), - и тем вызвать трепетное благоговение жалких, профанствующих пигмеев (нас, бишь). Этакий «завершающий удар по филфаку», суровый ответ всяко-разным чемберленам, чарующий своей непосредственной придурковатостью, изрядно позабавивший своими коленцами и повеселивший наши серые ингредиенты; здесь же приведенный - исключительно в качестве восхитительного образчика последнего взбрыка угасающего космического сверхразума, колонизировавшего очередной череп. Итак, встречайте («дальше следует непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений»):
«Фото-арт - вид художественного творчества, в котором фотография уподобляется концептуальному объекту, составляющему особую серию, часть инвайронмента или воспоминание о некоторой художественной акции, которую невозможно показать широкой публике непосредственно»
- вот такое, извините, пикассо получается! Ну, прямо-таки, оружие массового преображения: «получи, фашист, гранату, от советского солдата!». Как говорится, «из Ганеши получилася отличная пуруша», из которой с уверенностью можно почерпнуть только лишь то, что «для кого-то искусство - это любовь к самовырождению».
…Впрочем, известное дело, – тот, кто может – делает, кто не может делать – учит, а кто даже учить не способен – критикует. Конечно, проще критиковать, утверждая себя на обломках созданного, чем пытаться создать, пусть даже вот такие «вареные укропчики нашего таракана»... Всё это действительно так. И, тем не менее, должны с горечью признаться, - даже осознание отвратительности подобного поведения, каемся, не смогло удержать нас от этого акта вандализма - как демонстрации собственной ущербности. «Ничего святого» - как сказали бы, сплюнув, бабки на скамейках, выдавая на-гора подсолнечное масло. И были бы, наверняка, правы. «Мои соседки, старые зажигалки, нигде не работают. Зачем мне такие соседки - непонятно...»
Однако, мы чрезмерно увлеклись лирическим исступлением. Пора вернуться к «нашим баранам». Итак, из процитированного можно синтезировать несколько отличительных признаков, или положений фото-арта:
1. Фото-арт обязательно использует фотоснимок, как основу, фундамент для создания итогового произведения.
2. В фото-арте фотоизображение*, рассматривается не как завершенное и самодостаточное произведение, несущую самостоятельную ценность, но – как подлежащий обязательной доработке материал, являющийся лишь средством достижения конечного результата.
3. Фото-арт использует, как правило, несколько фотоизображений для работы над конечным произведением.
4. Фото-арт может (и, как правило, активно применяет) использовать в качестве своих средств
техники, приемы и методы пост-обработки, отвергаемые традиционной фотографией: всевозможные аппаратные и программные средства, монтаж, коллажирование, дорисовка, имитация живописных техник и пр.
5. Фото-арт может позволить себе пренебрегать законами геометрии и перспективы, ради реализации собственных задач, однако, такие, общие для фотографии, живописи и графики,
категории, как композиция, архитектоника, ритм, пластика, свет и цвет остаются незыблемыми.
6. В фото-арте используемые фотоизображения подвергаются значительной пост-обработке с целью придания изображению «картинности» живописной работы.
7. В фото-арте исходное фотоизображение, в процессе пост-обработки, претерпевает настолько серьезные изменения, что, в итоге, может абсолютно утратить свою первоначальную «фотографичность».
8. Фото-арт стремится к «картинописности», живописности своих работ.
*ПРИМЕЧАНИЕ: Очевидно, когда речь идет об используемых фотоизображениях, мы, естественно, подразумеваем использование в работе именно авторских снимков (всё прочее балансирует между сферами личной этики и закона об авторском праве).
Однако, в связи с изложенными тезисами, последовательно возникает ряд существенных вопросов…
Если и фотография пользует постобработку (пусть и не в таких масштабах, как фото-арт, поскольку это не ее основной инструмент) исходного изображения, то где заканчивается фотография и начинается фото-арт? Где та грань, и какова допустимая степень использования средств постобработки для фотоснимка, до которой он еще является принадлежащим искусству фотографии, и за которой он становится уже принадлежащим фото-арту?
Думается, что сообразуясь со здравым смыслом, фотоснимок тех пор остается принадлежащим фотографии, доколе он сохраняет свою фотографичность. Под понятием фотографичность мы разумеем свойство фотоснимка, наделяющее исходное фотоизображение признаками именно фотографии. То есть, фотографичность – это буквализм прочтения исходного материала - сходство фотоизображения с регистрируемым им объектом; степень соответствия снимка отображаемой им действительности, - своего рода, «математическая точность», достоверность, документальность, «хроникальность» фотоснимка, не свойственная человеческому глазу (что никак не отрицает допустимость корректировки фотоизображения, с целью придания ему большей выразительности и приведения к искомому «идеальному» состоянию, начиная от элементарного кадрирования, шарпинга, цвето-, экспо- коррекции и пр., и заканчивая ретушью и специальными приемами и способами постобработки, однако, оставляя, при этом, неизменными точку съемки, ракурс, перспективу, освещение и композицию исходного снимка). То бишь, фотографичность – это свойство фотоизображения, которое невозможно получить иными средствами, кроме фотокамеры (гиперреализм – это несколько иное, ибо речь – именно о фотоизображении). Понятие «фотографичности» могло бы являться тавтологией, когда бы не существовала масса жанров внутри самой фотографии, преследующих не фотографичность, но именно живописность снимка (именно снимка, а не объекта, запечатленного на этом снимке) и тем – выходящих за рамки традиционного (если угодно - академического) понимания фотографии. И здесь важно не путать понятия живописности и выразительности произведения. Живописность («картинность») – свойство изображения, само по себе, еще не обязательно обладающее экспрессией и являющееся составляющим элементом выразительности. Фотоснимок может быть либо фотографичным, либо живописным, при том, что оба – выразительны, то бишь, не просто фиксируют действительность, констатируют факт, но выражают и доносят до зрителя авторское отношение к ним, мысль, идею, эмоцию и пр., сиречь, - выделяются на фоне других работ, обладая рядом свойств/качеств художественного произведения (выразительность фотографичного снимка достигается, прежде всего, через эмоциональную наполненность изображения, тогда как, - живописного – через способ обработки этого изображения). И здесь мы рассматриваем фотографичность и живописность, как разновекторные, но не взаимоисключающие категории, являющиеся частью общих выразительных средств фотографии. Очевидный исторический пример – пикториализм.
Иными словами, фотография (даже при всех допустимых ею постобработках) стремится сохранить свою фотографичность. И доколе о фотоснимке можно, с большой вероятностью, говорить, как о созданном при помощи фотокамеры, – до тех пор он фотографичен. Фото-арт же, - напротив, - тяготеет к большей и большей живописности своих работ, стремясь (в доминанте своей) уйти от этой фотографичности, до степени абсолютной утраты сходства с фотоизображением. И, если, гиперреализм имитирует фотографию средствами живописи и графики, то фото-арт, напротив, стремится к живописности, на основе фотографии; и если фотография – это, в некотором роде, искусство работы с реальностью, то фото-арт – это уже искусство работы с фотоснимком (в значительно большей степени, нежели того требует фотоискусство).
И, кстати, весьма любопытна в этом контексте следующая цитата:
«Художественная светопись имеет целью создание при помощи методов фотографии художественных картин. Художественным же снимком мы бы назвали такой, в котором - и это самое главное - ясно виден был бы замысел автора, выявлены были его идея, его переживания, его отношение к сюжету съемки. Поэтому художественный отпечаток должен выделять главное и подавлять подробности; в этом будет его художественность внутренняя. Внешняя должна заключаться в красивом распределении масс, пятен света и тени, в целесообразном выборе позитивного материала, цвета и монтировки, соответствующих идее работы и замыслу автора. Главный козырь фотографии - сходство полное, «фотографическое» сходство - в художественной фотографии имеет значение второстепенное».
(1913г., А.Донде, редактор журнала "Вестник фотографии" Русского фотографического общества в Москве)
Но мы несколько отвлеклись.… Итак, как, собственно, на практике, найти черту, разделяющую фотографию и фотоарт? Попробуем проиллюстрировать это на примерах. Положим, удаление со снимка несущественных, для его прочтения и композиции, деталей и элементов – это еще допустимые средства фотографии (« - Обыкновенная редакторская правка. - Дорогая Якобина, ты же меня знаешь: когда меня режут, я терплю, но когда дополняют, становится нестерпимо»). Но включение, интеграция в исходный снимок любых элементов – это уже фото-арт (хотя, по сути, это один и тот же процесс); фокусировка на переднем плане с размытием заднего – ещё фотография, а вот замена заднего фона – это уже либо коллаж, либо фото-арт (в зависимости от дальнейшей судьбы фотоснимка), и т.д., и т.п. То есть, в фотографии, при любых пост-обработках, всегда и обязательно неизменными остаются точка съемки, ракурс, перспектива, освещение и композиция исходного снимка – бишь, ключевые моменты, обеспечивающие ту самую фотографичность. В то время, как фото-арт может позволить себе манкировать подобными ограничениями.
« - А что если не побояться и…
- Ликвидировать! Или… приблизить?
- Соединить!».
Итак, мы вычленили еще один принцип фото-арта: фото-арт от фотографии, в способах пост-обработки, отличает степень этой обработки. То есть, как только фотоснимок утрачивает свою фотографичность, он переходит в разряд фото-арта.
Здесь, в свою очередь, важно разграничить понятия фотографичности и реалистичности снимка. Этот любопытный момент, достаточно характерно проиллюстрирован на одном из форумов ( ):
« - А если Вы пейзаж сфотографировали, а неба там не было (в тот день) и Вы добавили небо, снятое в другой день - это фотоарт уже? А если море фотографируете, и решили кораблик добавить, чтобы уровнять композицию - это фотоарт уже, или еще пейзаж? И где грань?
- Если это не нарушает естественности снимка, так и могло быть, - не фотоарт, а когда
http://www.photosight.ru/photos/3002746/?from_member - это явно в реальности невозможно, то это фотоарт»;
«граница фотоарта - не использование монтажа, а именно реалистичность (как цветов и т.д., так и самого происходящего в кадре). Если очень естественно летит слон, то, как бы он натурально не летел, - это фотоарт»
Здесь ключевым моментом отличия фотографии от фото-арта рассматривается реалистичность снимка, как отображающего реализм ситуации («…так и могло быть»), в противовес сюрреализму, фантасмагоричности, иллюзорности («в реальности невозможно»)… Допустим.… Однако, как же, в этом случае быть с постановочной фотографией, использующей приемы, декорации и пр., позволяющие отойти именно от реализма? Или, все же, следует различать формулировки «так не было» и «так не могло быть»? Вот, к примеру, достаточно известная и вполне сюрреалистичная работа, которая, однако же, имела свое основание в реальности, - это, если угодно, то, чего не могло быть в реальности, однако же, было в действительности:
Автор: Филипп Хальсман «Dali Atomicus»,1948 г.
(источник: )
Или, вот еще, из современников:
Автор: Нацуми Хаяши (сайт автора: )
Полагаем, здесь без лишних слов, очевидно, что реалистичность, или, напротив, - фантастичность, нереальность, изображенного на снимке не могут быть определяющими моментами, на основании коих можно отнести произведение к фотографии, или фото-арту. Так что, отнюдь не обязательно, «очень естественно летящий слон» будет явлением фотоарта. Скорее уже – ирреального….
« - Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?
- Обязательно! Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать!».
И если фотография – это фиксирование реальности, живопись – прочтение реальности, а, фото-арт, если угодно, – это изменение этой реальности, то фантастичность, при этом, вовсе не обязательно является непременным атрибутом и признаком (именно) фото-арта.
Что ж, кажется, мы выяснили, еще один важный момент, а именно, - что фантастичность не является обязательным и непременным атрибутом фото-арта, хотя он (фото-арт) и может позволить себе пренебречь законами физики (равно, как и живопись, и графика).
P.S.: Да, и чуть было не забыли… Более обстоятельные и интересные рассуждения о «документальном» и «постановочном» можно прочесть здесь: