Интервью с художником

— Человек должен уметь слушать музыку, читать картину, уметь видеть театр и т.д. — чтобы были «расчесаны» нервные окончания, которые бы давали ему возможность все это понимать, чтобы он жизни своей не мыслил без этого. Культурное образование нужно начинать с детского садика, а еще лучше — с молодой семьи, в которой рождается ребенок. Сейчас родители через слово матерятся, друг с другом общаясь. А ведь формируется-то все с детства. Когда родители приводят детишек в художественную или музыкальную школу, а педагоги им отказывают, мол, у ребенка способностей нет, — это плохо. Неспособных людей нет, всегда нужно работать. Пусть даже из него и не выйдет художника, но ребенок научится видеть картину, вырастет образованным человеком.

— Часто бывает, что зритель ждет, чтобы было нарисовано «как в жизни», но об искусстве так нельзя рассуждать. У меня была учительница живописи, и когда мы выходили на этюды, она всегда говорила: старайтесь отбросить всё, что у вас есть в голове, всё, чему вас учили. Когда вы выходите на природу и начинаете писать этюд, вы должны быть как чистый лист, у вас есть только краска, холст и пространство. Природа — это продолжение вашего холста. Пишите так, как вы чувствуете, а потом, когда придете домой, уже будете анализировать. Того же я жду и от зрителя, чтобы он выбросил из головы всех Репиных и Микеланджело, чтобы смотрел только на эту картину и старался ее понять. А если не хватит знаний, то почитать книжки, посмотреть, что такое цвет, рисунок, живопись.

— Однажды мы с женой были в Париже, по-моему, году в 94-м или в 96-м. На выставке познакомились с художником Олегом Целковым, и один из самых значимых уроков в искусстве я получил тогда от него. Он посмотрел мои работы и сказал: «Вот у тебя четыре картины здесь висит, и каждая из них — это целое направление, которое можно развивать и развивать. Зачем ты в каждой работе берешься за новую идею? Ты развивай одну, и тогда сможешь войти в нее глубже». Я тогда его слов не понял, ведь как учат будущих художников: поставили голову гипсовую, затем натюрморт, затем пейзаж — постоянно что-то новое, другое. Но благодаря Целкову, я сейчас могу поставить один натюрморт и писать его всю жизнь, как Моранди свои кувшины и бутылки. Глубже надо входить в процесс, можно экспериментировать и с цветом, и с освещением, и с линией — столько возможностей в живописи. Тут ведь главное — развивать тему. Картины отличаются одна от другой не тем, что тут нарисовано дерево, а тут — велосипед. Вспомните, сколько тот же Сезанн писал свою гору Сен-Виктуар, а Моне — свой пруд с кувшинками.

Игорь Николаевич Чередников.