Эпатаж: модное явление или свобода быть собой

Давным-давно решила для себя вопрос: «Стоит ли следить за тенденциями моды» таким образом — попадается на глаза что-то интригующее, значит, Господу угодно показать мне это для научения. Попадается что-то вдохновляющее — значит, Господу угодно показать мне это для вдохновения. Попадается что-то отталкивающее — значит: «Думай, Оля!»

Эпатаж в моде не вызывал бы внутреннего протеста, кабы не критика, которая нет-нет, да и ткнет булавкой: «Надо бы следить за мировыми тенденциями!» — и сразу так: «Что, вот за этим следить?! Упаси, Господи!»

Как относиться человеку творческому к тому, что в современном обществе называется «антикультурой»?

1. Немного истории

Исторически сложилось так, что Россия, будучи Богоспасаемой державой, умудрилась проскочить мировой рекорд разрушения культурных ценностей через парадокс — революцию одна тысяча девятьсот семнадцатого года. Она, «разрушив до основания» красоту девятнадцатого века, «отменила» моду, секс, мещанство, безграмотность и раболепство, оставив безумную ностальгию по прошлому. Тогда как загнивавший накануне революции капитализм, сохранив монолитность общественного уклада, обрушил запад целиком и полностью: вместо Моцарта воцарились рокеры и панки, вместо кринолинов — джинсы и кроссовки, вместо: «Позвольте поцеловать вашу руку» — однополые браки.

Россия же, именуясь тогда «СССР», через щелку в железном занавесе наблюдала за крахом мироздания. Осуждая. Так же, как мы сейчас осуждаем так называемую «высокую моду», в которой «кто громче крикнет — тот и прав». Насмехаясь — как и мы сейчас: искала фотографии для этой публикации и натыкалась на гомерический хохот по поводу тенденций мужской моды, хохот, вызванный искренним непониманием: для чего люди трудятся? Кто и куда это будет носить? Зачем это раскручивают и пришивают «якоря крутизны»?

Россия смотрела через щелку. Потом, после разрушения берлинской стены, вдруг оказалось, что нам самим такого же хочется, и джинсов, и «бубль-гума», и просто ГУМа, то есть — супермаркета, в котором можно гулять с тележкой часами (вспоминаю свою первую поездку в «капстрану» и первый гипермаркет, в котором довелось походить — незабываемые ощущения). И антикультура поползла в наши дома — через телевизор, видеосалоны, кинотеатры. Первые фильмы ужасов, первые собственные, российские, издания мистических триллеров а-ля Стивен Кинг, первые Дома Моды (помню, в десятом классе часть «длинноногих одноклассниц» втянулись в этот бизнес — многому тогда научилась).

И как водораздел — одно-единственное слово «эпатаж», которое очень многое объясняет.

2. Немного этимологии

Эпата́ж (фр. épatage) — умышленно провокационная выходка или вызывающее, шокирующее поведение, противоречащие принятым в обществе правовым, нравственным, социальным и другим нормам, демонстрируемые с целью привлечения внимания. Свойственен авангардному, и отчасти модернистскому искусству, однако относится «к внеэстетическим и тем более к внехудожественным реакциям» (один из справочных ресурсов интернета).

Внехудожественность — где ее границы? Где границы эстетики как лакмусовой бумажки красоты? В каких случаях может стать стыдно за позицию: «А я так вижу!»? За долгие годы соотношения собственного вкуса и свободы быть художником «без шор» пришла к выводу: граница только в мотивации на поступок.

Если я сотворяю хоть что-то (жарю яичницу, рисую карикатуру, шью юбку и так далее) с заранее продуманной целью шокировать потребителя, вывести его из душевного покоя, равновесия, заставить громко возмущаться и протестовать — то это, безусловно, имеет признаки морального насилия с использованием конституционных прав и свобод под каким-нибудь лозунгом типа: «А я так вижу!».

Если я имею намерение сделать красиво, а получается «как всегда», то в этом случае не стоит и пытаться прикрыться фиговым листиком мнимой «особенности творческого пути» — шило в мешке не утаишь.

Если я имею намерение спокойно работать и получать за это достойное вознаграждение, то сам Бог подает мне видение — как и что производить, и если сейчас мужчины носят полосатые вязаные юбки, то, значит, я просто не смогу сотворить ничего другого. И вот в этом, третьем случае — за что мне должно быть стыдно? Только за то, что я — современный человек, который родился в той точке пространства-времени, где родился, и стараюсь выживать «в ногу с миром»? Вряд ли это уместно...

3. Антистресс

Изучая историю русского народного костюма, в немалой степени была поражена — насколько информативна прежде была одежда: по наряду женщины можно было узнать, и сколько ей лет, и сколько у нее детей, и где живет и еще много-много другого, и традиции — сохранялись и передавались из поколения в поколение. СССР умудрился сохранить и это — советского человека за границей не узнать было невозможно, если, конечно, он не обшивался в ателье или у «надомниц».

После того, как изучение английского в школе стало не никчемной обязаловкой, а одним из способов реально устроиться в жизни, наша одежда опять стала рассказывать о нас многое, скрывая то, о чем мы хотели бы умолчать. Возможно, это и есть прогресс, эфолюция, развитие — хотим ли мы показывать наш возраст? Социальный статус? Размер вклада в банке? Вряд ли... Свобода выбора одежды стала свобой быть невидимкой.

4. Что же такое «Высокая Мода»?

Не имея собственного имени в мире моды, не будучи хоть сколько-то «мизерно-значимым» человеком в этой области жизни — не могу судить об этом явлении. Все, что не разрушает — созидает. Красота есть во всем, если нет цели обезобразить.

Наверное, единственный критерий для определения координат «высоко-низко» в отношении моды есть практичность и душевный комфорт — и потребителя, и мастера.