"Кому нужно путешествие со вкусом того, что вечно рождается из пены после огромного цунами, это сюда. И это очень нежный проводник" © Эта работа о тех, кто сумел пройти пик опасности. И для тех, кому не хватает для прохождения - только чуточку веры и вышней поддержки.
Однажды в дом Дикой Невесты, хранимой Матерью Макошью, пришла Смерть. Смотрела в глаза, дышала везде, унесла дорогое. Не закрытой осталась дверь. Дикую Невесту, спеленутую паутиной горя, затягивало туда сквозняком. Уносило течением. Ей казалось, что Смерть готова взять и ее, годной прислужницей.
Макошь, в ночь Смерти принявшая Черно-Пепельный лик, неистовствовала в пляске. Полынью дышала дикая грива ее черных, как ночь, волос. Невеста была под прицелом бездонных глаз.
Под прицелом она собрала в узлы, что казалось пропитанным смертью. Сложила котомку с памятным, важным, сердцу дорогим. Кто знает, зачем. И куда она собиралась брести с этим грузом.
Оделась в черное. Оделась за пару минут, схватив все мятое и без разбора, во все готовое. Руками, тончайшими швами шитое, невидимыми стежками и кружевами изукрашенное, огненными знаками Великой Матери означенное, годами и месяцами ее ждавшее.
Карета была подана. Водитель обернулся к ней: уши, шерсть и клыки. Дыханье оборотня-пса под небрежно пригнанной человечьей личиной. Вези Дикую Невесту туда, не знаю куда. Где подальше от чужих глаз избавиться от темного с душком. Вырваться из тенет Смерти на волю. Тут уж пан, или пропал.
Тронулись, замелькала невестина дорога. Мороз по коже, расхохоталась, пролетев поворот на Горные Морины. Ты и впрямь ли, Мати Макоша, меня в руки Марены передаешь?
Миновали Морины Береговые. Оборотень остановил на краю замерзшей колеи. Выгружайтесь, дамочка, дальше пешком, вам - туда. Брезгливо поджался и отступил, пока она, пыхтя, выгружала пожитки. Они будто потяжелели. Как будто трупы она в узлах и мешках везет.
Несколько сот шагов по бездорожью. По засушенным ветром и сожженным морозами травам, волоча в мешках за собой свою смерть, она вышла. "К этим гулким, морским берегам, осиянным холодною синью". Древний Ильмень-озеро расстилался перед Дикой Невестой. В сорока метрах от озёрного берега лежит там древнее погребение, небольшая песчаная сопка.
Сквозь серые ноябрьские облака просияло вечернее солнце. Шли минуты, складывались в часы. Сияние небес не преходило. Из бледного золота истекло в лазурный закат, тот сменился багровым и синим ночи приходом, а ночь повела симфонию полной луны, в брызгах лунной дорожки.
Что было там, кто был с Дикой, какие Силы, Боги и Духи стояли по сторонам. Какие приглядывали за Невестой из-за кустов и холмов песчаных. То неведомо и рассказать некому. Что улетело в пламени двух кострищ в то сиявшее вечностью небо. Что стало остывшим пеплом. То смешалось с песком и смыто волной.
Все откроется тому, кто сможет выдержать ее дикость, ее саму - вечернюю, ночную, теневую. Памятное тряпье, что могло бы пойти на дорогое приданое, она бросила в костер и спалила. Осталась голой, считай. В рубище, да крестом, встала на пепелище. Дымом теперь пахли ее волосы. Дикая воля, вольное небо, открытые дороги.
Надо всем невидимым куполом была Небесная Береговая Морина. Все видела, все обнимала. Все освещала. Все приняла. Из сердцевины все отдала. И когда сошла с пепелища Невеста Дикая, Пепельная, взмахнула Морина крылом, плеснула волной. Одела крестницу в юбку. Из вечного синего неба. Из волн дальних и ближних океанов, озер и морей. Из серебра ночных звезд и сияния водных гладей.
И я там была, домой без юбки пришла. Тем, кто сказку прочел, передаю. Напутствие Голубки - Морины: "Не нужно вам, без нужды, дорогие, далеко и опасно ходить, и со Смертью хороводы водить. Берегите себя. Обнимаю вас нежно, всегда".