Символика перстня "три царства"

В схождении земли и неба,
У устья семидесяти рек,
В заливе Тойбодыма,
На девяностоаршинной глубине
Живут два одинаковых кита,
поддерживающих землю.
«Маадай-Кара» (алтайское героическое сказание)
Кольцо "Три царства"
Структура вселенной
В космологии народов Сибири общераспространенным было членение вселенной по вертикали на три мира — верхний (небесный), средний (наземный и водный) и нижний (подземный). В свою очередь, эти миры состояли из нескольких ярусов. Так, в мифах ненцев и селькупов небо разделено на семь ярусов, а подземный мир — на семь слоев льда. По представлениям алтайцев, верхний мир от нижнего отделяли три слоя земли.
Кроме этого, существовало и горизонтальное членение мира — на четыре стороны света.
Эти членения вселенной не были независимы друг от друга, а образующиеся сегменты мироздания совпадали: нижний мир ассоциировался с севером и западом, а верхний — с югом и востоком.
Земля в облике животного
Для лучшего уяснения сути проблемы следует напомнить, что в древности отношение человека к животным, да и ко всей окружающей его природе, было совершенно иным, нежели сейчас. Современный человек с детства привыкает делить природу на живую и неживую, а зверей считать «братьями меньшими». Наши же далекие предки мыслили прямо противоположным образом. В их понимании, ничего мертвого в мире нет и быть не может: все, что окружает человека, - деревья, камни, реки, всевозможные предметы и явления - все полно жизни, наделено волей, разумом, чувствами. Все сущее одухотворено. И конечно, в первую очередь подобные анимистические представления распространялись на животных. Люди не просто наделяли их человеческими качествами, но ставили их выше себя, приписывая им особое могущество и сверхъестественные свойства. Поэтому вполне закономерно, что, окруженные религиозным почитанием, звери занимали важное место в мировоззрении людей прошлого и соответственно не могли не играть первосте­пенной роли в их взглядах на вселенную.
НАЛИМ
У народов Восточной Сибири следы представлений о рыбах-тотемах прослеживаются поверхностно и лишь применительно к налиму. В большинстве случаев запрет употреблять налима в пищу объяснялся тем, что он связан с хозяином водного мира или даже властителем Преисподней.
Именно налим играл большую роль в шаманских мистериях, при лечении больных, а у тунгусов и бурят зафиксированы следы почитания налима как предка-прародителя и т.п. . Факты особого отношения к налиму довольно часто фиксируются и у угров Западной Сибири . Они придавали большое значение некоторым видам рыб (щуке и налиму), которые, как предполагается, могли быть одной из ипостасей божества нижнего мира Куль-отыра.
Представление о рыбе как хтоническом существе, олицетворяющем в древней трехчленной системе мира нижний мир, существовало у многих народов. Считалось, что от этих «представителей» нижнего мира зависело здоровье и благополучие живущих
Другой момент, объясняющий популярность и определённую направленность использования образа рыбы в пазырыкской культуре, может быть связан с индоиранскими представлениями о водном потоке, или «великой реке, тёмной, как ужасная преисподня», которая отделяла мир живых от мира мёртвых и которую необходимо было преодолеть, чтобы попасть в иной мир.
Распространены легенды, по которым опо­ра мироздания представлялась в облике одной или не­скольких гигантских рыб, плавающих в мировых водах. По бурятскому мифу, создавая вселенную, Мать-Божество, сама собой зародившаяся у основания золотой ивы, сотворила из морских пучин могучую рыбу - Кита и водрузила на ее спину землю. В других бурятских легендах порода рыбы не уточняется, упор делается только на ее колоссальных размерах. В эпических сказаниях дру­ого сибирского парода, якутов, также упоминаются мифические «железные рыбы подземных морей», несущие на себе мироздание.
Легенды уточняют, что отверстые пасти этих фантасти­ческих чудовищ верхней губой касаются неба, а нижней - земли. Одно из них испускает холод, порождая осень и зиму; второе - тепло, вызывающее приход весны и лета. По другому алтайскому поверью, добрый дух Ульгень, сотворивший вселенную, утвердил ее на трех рыбах, именуемых «кер-балык». Одна из них располагается в центре земли, и две - по бокам от нее. Централь­ная рыба - самая главная, головой она обращена к северу, а под жабры зацеплена крюком на аркане, конец которого закреплен на небесах. За тем, чтобы все было в порядке, следит богатырь Мангды Шире: стоит ему ослабить аркан, как земля, накренившись к северу, может превратиться в болото или даже вообще утонуть в водной пучине. На шаманских бубнах, представляющих собой схематичное изображение вселенной, «кер-балык» рисуются среди персонажей нижнего мира.
Согласно преданиям эвенков, под крайней землей нижнего мира находится подземное море, по которому плавают четыре огромные мифические рыбы - две щуки и два окуня. На их-то спины и опирается земля. В мордовской мифологии бог Нишке, сотворивший космос, пустил в мировой океан трех могучих рыб, которые и поддерживают мироздание. В фольклоре эскимосов фигурирует огромный кит, лежащий посреди моря и прилипший ко дну; считается, что именно он рождает всех ки­тов. Но всей видимости, и здесь перед нами отзвук представления о ките - опоре земли.
На вопрос, почему именно рыба столь часто выступает в роли опоры, несущей на себе громаду вселенной, ответить нетрудно: ведь земля, по мифологическим представлениям, плава­ет на воде. Кроме рыбы в той же функции часто выступают и другие животные, также тесно связанные с водой, - черепаха, лягушка, змея. Несмотря на свою, каза­лось бы, внешнюю непритязательность, в глазах древних мифотворцев они были существами особыми, вполне достойными того, чтобы занять почетное место в системе мироздания.
ЛОСЬ
В мифологии народов Сибири вселенная, ее части и элементы (небо, земля, луна, солнце и т.д.) предстают в виде живых существ. Земля воспринимается как огромная самка, обычно лосиха или оленуха, рождающая все живое. Деревья, трава, мох — это шерсть Земли, животные — насекомые, обитающие в ее шерсти, а птицы — это летающие над ней мошки. По традиционным представлениям нганасан одна из главных фигур их пантеона Моу-нямы (Земля-мать) имеет вид лосихи, на спине которой живут люди. Весной она линяет, как все звери (старый мех на теле Моу-нямы - старый мох, трава - вылезает, а новый мех растет); нганасаны считают, что произошли из ее шерсти.
В произведениях скифского звериного стиля роль оленя также одна из центральных.
Перед нами отражение общеевразийского мифа об олене как посреднике между мирами. В европейской мифологии погоня за оленем (особенно белым) либо приводит охотника в сказочный мир, либо губит его. В азиатской мифологии самый яркий пример видим в “Рамаяне”, где погоня за золотым оленем является косвенной причиной переправы всех героев в потусторонний мир. Рассматривая эту мифологему не только в пространственном, но и в сущностном аспекте, мы видим ее отражение в зафиксированной иконографически легенде о Просветлении Будды, свидетелями которого были два оленя (так на уровне легендарном; на структурном мы легко распознаем в этих оленях причину Просветления). Не случайно изображение этих оленей над входом в ламаистский храм – как символических перевозчиков из светского мира в сакральный.
Сбруя одного из коней, обнаруженного при раскопках алтайских курганов, состоит из трехмерных изображений оленя, где четыре ноги распластаны в виде свастики, а голова им перпендикулярна. Это крестообразное изображение может быть сопоставлено с различными формами передачи символики Мирового Древа и четырех сторон света.
Связь оленя с Мировым Древом ярче всего видна в скандинавской “Эдде”, где фигурируют либо четыре оленя, стоящие у Древа, либо олень Эйктюрнир (последний символизирует средний мир наряду с орлом и змеем, символизирующими соответственно верхний и нижний). Аналогичный изображения часто встречаются на свадебных халатах коренных народов Сибири, что свидетельствует о типологическом единстве.
Уподобление рогов оленя ветвям дерева также носит универсальный характер и зафиксировано не только в искусстве, но и в лингвистике.
УТКА
Весьма значительную роль играли изображения водоплавающих птиц-уток и гусей в искусстве Индии, а также в скифском искусстве. По мнению Д. Раевского, эти изображения, как правило, встречаются на предметах явно культового назначения. Образ водоплавающей птицы был в скифском мире устойчивым религиозным символом, а в сценах инвеституры он являлся символом богоданности царской власти. На вопрос о том, почему именно образ водоплавающей птицы стал в иранской и скифской мифологиях образом телесного мира, Д. Раевский отвечает, что этот представитель земной фауны обладает способностью передвигаться во всех трех стихиях — по суше, по воде и, наконец, по воздуху: "Показательно, что в "Атхарваведе" отражено представление о "тройном", или "утроенном" гусе. Это скорее всего также связано с толкованием водоплавающей птицы как символа трех зон мироздания". Такая трактовка образа гуся представляется убедительной, но ответа на вопрос — почему именно с водоплавающей птицей (гусем, лебедем, уткой) связывается в индоиранской мифологии образ коня, она не дает. (В "Атхарваведе" солнце именуется в одном и том же гимне и конем, и орлом, и лебедем).