В 1947 году чиновники в сфере легкой промышленности во главе с А.Н. Косыгиным, занимавшим в это время пост Председателя Бюро по торговле и легкой промышленности при Совете Министров СССР, решили бороться с засильем на полках немодных, низкокачественных вещей. Ведущим сотрудникам МДМ было поручено провести обследование и дать оценку продукции, выпускаемой швейными фабриками. Длилась эта проверка до 1948 года. В результате многие изделия были сняты с производства. Ряду фабрик было запрещено самостоятельное моделирование. С 1947 года столичному Дому Моделей было поручено контролировать деятельность периферийных швейных предприятий, а также системы ателье индивидуального пошива одежды. В первые послевоенные годы ателье чаще всего шили модную одежду заказчикам по трофейным иностранным модным журналам. Руководство сраны недовольное таким положением требовало, чтобы ателье работали только по отечественным разработкам. К концу 1940-х годов МДМ фактически превратился в своеобразный советский институт модысо множеством служб и подразделений. В 1948 году Московский Дом моделей был реорганизован в Общесоюзный Дом моделей одежды (ОДМО). К началу 1949 года было организовано уже 12 республиканских и областных Домов моделей и произошло их объединение в единую систему во главе с Общесоюзным Домом моделей. Созданная в конце 1940-х годов единая система модельных домов во главе с ОДМО сохранились вплоть до 1990-х годов. Поиски собственного советского стиля велись довольно интенсивно. Звучали призывы советских искусствоведов «не брать иностранные журналы мод и копировать, а создавать свое», консультант – искусствовед ОДМО Наумова предложила универсальную формулу советской моды: нужно соединить мечту и фантазию художника с мастерством конструктора и современной техникой производства». Советскую моду должен был отличать демократизм, «массовость», бессословность и общедоступность. «Внимание художников было направлено на создание таких образцов одежды, в которых с соблюдением признаков общемировой моды были бы оригинальные черты, соответствующие самобытности нашей советской женщины. Работа над творческим преобразованием народных форм явилась началом большой и ответственной задачи по созданию советской моды», – говорилось в отчете МДМ за 1945 год. Однако воплотить эти благородные, но абстрактные идеи в жизнь, практически не удавалось. Среди создательниц советской моды 40-х годов было немало талантливых мастеров, одна из них, безусловно, племянница Надежды Петровны Ламановой Надежда Макарова, возглавляющая после войны Московский Дом моделей, там же работали Фекла Гореленкова, Валерия Горовиц, Тамара Файдель, Вера Аралова, Антонина Донская, Тамара Турчановская, Валерия Николаевская и многие другие. Самобытные туалеты создавали актриса немого кино Анель Судакевич, работавшая в эти годы в МДМ и Мария Карагодская, работавшая в ателье «Главтрикотаж», модельер Елена Райзман, портниха Валентина Соловьева из ателье Совета министров. У Соловьёвой одевались жены советской партийной элиты и актриса Марина Ладынина. Мастерица Нина Гаппуло свои знаменитые вечерние и концертные платья лепила прямо на фигуре. У Варвары Данилиной, работавшей в ателье Художественного фонда в Москве, одевались кинозвезда Любовь Орлова, легендарные театральные актрисы Мария Бабанова и Цецилия Мансурова, прима-балерина Большого театра Ольга Лепешинская. Знаменитая московская портниха Елена Ефимова, создавала туалеты для Людмилы Целиковской, Марины Ладыниной и Любови Орловой , которая, кстати, и сама прекрасно шила. Клиентками Ефимовой были жены крупных партийных руководителей и военачальников. Простое белое платье, украшенное бисерной вышивкой, сшитое для Нины Еременко, жены маршала А. И. Еременко, так понравилось жене югославского лидера Иосифа Броз Тито, Йованке, что она приехала и заказала у Ефимовой точно такое же. С середины 1940 х годов в силуэтах одежды преобладала романтическая женственность. В моде нарядные блузки и юбки, летние пляжные комбинезоны с брюками клёш, платья из ярких набивных тканей, шифона, крепдешины, креп-жоржета, тафты, гофрированного и гладкого шелка, канауса, маркизета, батиста. Повседневные платья стали короче, но для выхода по-прежнему рекомендовалось носить длинные модели. Шляпка была практически обязательным аксессуаром 40-х годов. После тегеранской конференции, состоявшейся в 1943 году из США в СССР стали приходить крупные партии посылок с продовольствием и одеждой. Так часть советских людей, имевшая доступ к распределению дефицита смогла познакомиться с совершенно новыми для них моделями заграничной одежды, увидеть качество тканей и уровень пошива. Улицы послевоенной Москвы, демонстрировали, что люди спешили погрузиться в мирную жизнь, женщинам хотелось быть красивыми и модными, для них мода стала своеобразным лекарством от ран, нанесенных войной. Кроме того, в стране потерявшей огромную часть мужского населения, женщинам приходилось конкурировать между собой, чтобы обратить на себя мужское внимание. Невест было много, а женихов не хватало. Приобрести красивую и модную одежду, о которой на время пришлось забыть, хотелось всем. Но скромные возможности и безумный дефицит вынуждали большую часть советских женщин довольствоваться вещами, приобретенными еще до войны. Во второй половине 1940-х годов, в СССР чрезвычайно популярны платья. Нежные, женственные, чаще всего с цветочным рисунком, с маленькими воротничками, бантиками, манжетиками, разнообразными отстрочками , кокетками и оборками, с рельефными выточками – они стали символом советской моды тех лет. Часто такие платья носили с жакетом или вязаной кофтой на пуговицах. Костюм, также являвшийся модной и престижной вещью 1940-х, многие позволить себе не могли. В обычных магазинах костюмы практически не продавались, в коммерческих и на толкучках были слишком дороги, сшить хороший костюм также было накладно, платье выигрывало во всех отношениях, а жакет, зачастую не отличающийся изяществом, напоминающий массивный мужской пиджак или вязаная кофточка, надетые поверх платья, создавали некоторое подобие ансамбля. Достать в первый послевоенный год что-либо из одежды было очень сложно, за туфельками или пальто выстраивались многочасовые очереди. Многих выручало умение шить. Швейная машинка в доме была необходимой вещью. Портнихи-надомницы и, возобновляющие свою работу ателье, пользовались большим спросом. Из-за тотального дефицита, воровство в сфере торговли и массовая спекуляция, взращённые советской системой в 1920-е -1930-е годы продолжали успешно развиваться, причем, как показала дальнейшая жизнь, более успешно, чем сама швейная промышленность. Трофейная мода – это особое явление послевоенного времени. Советские солдаты, попавшие в европейские страны, увидели совершенно другую жизнь, другой быт, о котором они ничего не знали. С возвращением советских войск на родину в СССР хлынул поток трофеев. Везли все, что удалось добыть - мебель, предметы быта и предметы искусства, технику, журналы мод, украшения, парфюмерию, меха, и, конечно же, одежду и обувь. Что-то из привезенных трофейных вещей оставалось в домах, а что-то шло на продажу. Поток привозных вещей заполнил комиссионные магазины и рыночные «толкучки». Иностранные вещи были диковинкой для многих советских граждан. Ничего подобного большая часть людей, живущих в СССР никогда не видела. От неведения происходили курьезные ситуации, например, великолепное зарубежное нижнее бельё - пеньюары, комбинации, ночные сорочки и нижние юбки принимались за вечерние туалеты, поэтому нередкими были случаи, когда советские женщины приходили в публичные места в нижнем белья, считая его парадной одеждой. Вторя половина сороковых – это время бума на меховые изделия. Каждая модница старалась достать себе меховое пальто, или, хотя бы, пальто с массивным меховым воротником и муфту. Очень модной моделью тех лет была короткая трапециевидная шубка с подложенными плечами. Но одной из самых модных вещей, которую можно считать олицетворением послевоенной моды, по праву является меховая горжетка. Самые популярные меха 1940-х – каракуль и котик, правда, настоящего котика практически ни у кого не было. Зато шубки и жакетки «под котик» из щипаного кролика встречались очень часто, кроличьи и беличьи шубы, считающиеся уделом небогатых женщин, также являлись распространенной верхней одеждой, ну а если на меха денег не хватало, то оставалось приобрести пальто с массивным меховым воротником, что впрочем, тоже было недёшево. На стиль советских женщин в послевоенные годы большое влияние оказали образы западных кинозвезд, из трофейных фильмов, появившихся на советских экранах. Кумирами, которым подражали в манере одеваться, причесываться и краситься были звезды американского кино Дина Дурбин, Лоретта Янг и Джоан Кроуфорд, звезды третьего рейха, шведка Цара Леандер и венгерка Марика Рёкк, еще одна венгерская актриса Франческа Гааль, знаменитая норвежская фигуристка Соня Хени, снявшаяся в замечательном американском фильме «Серенада солнечной долины», легендарная английская актриса Вивьен Ли. Помимо кинофильмов, образы красавиц 1940-х годов, женщины СССР могли лицезреть на трофейных открытках, в иностранных женских журналах и журналах мод. Безусловно, что и отечественные актрисы и певицы, которые в 1940-х годах были трансляторами западных модных эталонов, оказывали огромное влияние на жительниц СССР. Женщины подражали любимым актрисам, старались одеваться и причесываться как героини Марины Ладыниной, Людмилы Целиковской, Любови Орловой, Лидии Смирновой, Валентины Серовой. Образ Лизы Ермоловой из фильма 1943 года «Жди меня», в исполнении Серовой, стал образцом для подражания. Пожалуй, такого поклонения кинематографу, как в послевоенные 1940-е, в СССР больше не было, хотя, безусловно, кино будоражило сердца и умы жителей советской страны и в 1950-е и в 1960-е годы. Под влиянием трофейных фильмов и журналов мод изменилась манера краситься. В моду вошли ярко-красная губная помада, брови, выщипанные изогнутой дугой и подведенные карандашом, накладные ресницы, которые можно было купить на черных рынках в крупных городах. Изображения зарубежных и отечественных кинодив и певиц собирали, наклеивали на стены, создавая где-нибудь над кроватью в коммунальной квартире или общежитии целые «иконостасы», воспевающие неземную красоту. Это была своеобразная эпоха советского гламура, существующего только в воображении представительниц прекрасного пола, развивающаяся параллельно с гламуром западным. Кинофильмы, журналы и открытки становились азбукой моды. Изображения кинематографических див рассматривали, запоминали, копировали, стараясь сшить одежду «как у них», причесаться и накраситься «как они». Послевоенная эйфория быстро закончилась. В 1946 году английский премьер-министр Уинстон Черчилль произнес свою историческую речь, ознаменовавшую начало «холодной войны», объявив, что западный мир свободы и демократии необходимо отделить от коммунистического «железным занавесом», и предложив организовать «братскую ассоциацию англоговорящих народов» с целью оказать сопротивление коммунистической тирании. После такого выступления в СССР началась борьба с «тлетворным влиянием Запада». Кроме того, в послевоенной стране с новой силой возобновились сталинские репрессии, людей массово отправляли в тюрьмы и лагеря, расстреливали. С 1947 года в мировой моде главенствует стиль «нью лук», предложенный Кристианом Диором. Но в послевоенном СССР невозможно было шить платья, на которые уходило от 10 до 40 метров ткани. Поэтому стиль Диора подвергался жесточайшей критике, а советские женщины еще долгое время ходили в укороченных юбках, скромных платьицах в цветочек и жакетах с подкладными плечами. Правда и запад неоднозначно отнесся к новому направлению. Многие осуждали Диора за возврат к старым тенденциям, заставляющим женщин одеваться слишком сложно. Реальные люди в послевоенных Европе и Америке одевались не так как на страницах журналов мод и в рекламных изданиях, а процветающий в американском кинематографе стиль гламур не имел к повседневности никакого отношения, и все же, это «не так» было иным, чем в СССР. Разница между иностранной одеждой и советской была колоссальная! Стиль «нью лук» предлагал совершенно новый женский силуэт – без подкладных плечиков, с прилегающим лифом и сильно утянутой талией и, либо очень пышной юбкой, либо узкой юбкой в форме нераспустившегося бутона. «Нью лук» предполагал обязательное ношение грации, приподнимающей бюст. «Нью лук» был стилем, требующим от женщин создания единого ансамбля. В гардеробе должны были присутствовать нижние юбки, грация, хорошие бюстгальтеры, чулки, туфли на высоком каблуке, перчатки, сумочки и шляпки, украшения. Завершали образ искусный макияж и волосы, уложенные в прическу. Несмотря на все запреты и высмеивания, диоровский «нью лук» окольными путями все же проник в СССР, хотя и с большим опозданием. Окончательно этот стиль утвердился в СССР только в 1956 году, с выходом на экраны фильма «Карнавальная ночь», в котором Людмила Гурченко одета в модель Диора, предложенную им в 1947-м. Ну а в СССР во второй половине 1940-х, да и в первые годы 1950-х, женщины носят все те же модели начала 40-х годов, ажурналы мод не спешат знакомить советский народ с новыми мировыми тенденциями. Мужская мода на протяжении 1940-х годов менялась не так быстро, как женская. В начале 40-х распространилась мода на рубашки с мягкими воротниками, которые носили без галстука. Костюмы, состояли из приталенных однобортных пиджачков из камвольных костюмных тканей - бостона, коверкота, трико или шевиота и брюк широкого покроя, чаще всего с отворотами внизу. Приталенные коротковатые пиджачки спортивного стиля, с накладными карманами и хлястиком сзади, тоже носили с широкими брюками. Распространенной моделью среди молодых людей была курточка на молнии, названная «москвичка» или «хулиганка», длиной до талии, на широком поясе, с двумя или четырьмя большими карманами и подобием широкой кокетки спереди, скроенной из другого материала, нежели сама курточка. Хулиганку можно было соорудить дома из нескольких старых вещей, она служила альтернативой пиджаку. Новой моделью 1940 года стали брюки гольф в виде широких панталон длиной до колена из шерстяной ткани. У мужских пиджаков и верхней одежды были массивные подкладные плечи. Популярны пальто с потайной застежкой и рукавом реглан. Однако добротную и модную одежду из хороших тканей могли себе позволить лишь обеспеченные люди. Основная часть мужского населения ходила, в чем придется. Война же, отодвинула мужскую моду на второй план. Журналы модвоенного времени писали об изменениях в мужской моде, которые в основном касались силуэта пиджаков, делающихся более масштабными из-за увеличивающихся подкладных плечей. Во второй половине 1940-х годов в мужской моде преобладают массивные двубортные пиджаки и широкие брюки, огромные пальто, словно с чужого плеча. Распространенный в народе мужской ансамбль тех лет - брюки, заправленные в сапоги, пиджак и кепка на голове, кроме того, популярны вязаные жилеты и свитеры, надетые на рубашку под пиджак. Галстуки этого периода широкие и короткие, чаще всего из шелка и шелка-полотна, популярные рисунки - в горошек и полоску. Большим шиком считались трофейные или оставшиеся с 20х – 30х годов кожаные куртки и пальто. Ну а все те, кто не могли себе позволить обновку, ещё долго донашивали военную форму. Кепка в 1940-х была одним из самых распространенных головных уборов. Кепки носили рабочие, служащие, уголовники и мелкая шпана. Самой модной моделью считалась кепка из серой ткани, типа букле, с маленьким козырьком и с пуговкой на макушке, сшитая из клиньев, почему- то, получившая название «лондонка». Такие кепки восьмиклинки были действительно очень популярны с начала 20-го века, но не только в Лондоне, а во всей Европе и Америке. Но у нас они были «лондонками». В подобной кепке в 40х - 50х годах обычно стоял в воротах вратарь «Зенита» и сборной СССР Леонид Иванов. Болельщики шутили: «Иванов в кепке - ворота на замке». Послевоенное трофейное влияние главным образом, отразилось на покрое пиджаков и ещё в СССР в мужском гардеробе почетное место заняли фетровые шляпы. В военные годы в СССР появилось много высококлассных мужских портных-евреев, бежавших с оккупированных немцами западных территорий. Советское руководство после войны одевали портные-евреи из Польши и Литвы. Обувь для советской элиты изготавливали обувщики-армяне. Мода в разрушенной стране, конечно же, была лишь для тех, кто мог себе хоть что-то позволить. Признаком благополучия и избранности являлся костюм тройка и мягкая фетровая шляпа в стиле американского актера Хемфри Богарта. Многие заказывали себе бостоновые или шевиотовые френчи, подражая Сталину. В послевоенные годы в СССР возникла советская молодёжная субкультура, получившая название «стиляжничество». Стиляги отрицали навязываемые, советским обществом стереотипы поведения, им не нравилось однообразие в одежде, в музыке и в стиле жизни, поэтому они стали создавать свою собственную среду обитания. Стиляжничество зародилось в студенческой среде, где было много детей советской элиты - высоких партийных начальников, дипломатов, ученых. Первые упоминания о стилягах относятся к 1947 году. В 1949-м в журнале «Крокодил» появился знаменитый фельетон Д. Беляева «Стиляга», после которого понятие закрепилось окончательно. Молодые люди слушали запрещенный джаз и танцевали «буги вуги». Стиляги подвергались постоянным нападкам и высмеиванию в прессе, им посвящались сатирические фельетоны и карикатуры в журнале «Крокодил». Главное время советских стиляг еще впереди - это 1950е – 1960е годы. Советская мода 1940-х годов представляла собой микс из трогательных цветастых женских платьиц, часто сшитых дома на машинке, поверх которых обычно надевался жакет, неожиданных трофейных туалетов, старомодных вещей, сохранившихся еще с 30-х, а то и с 20-х годов, нелепых, перешитых из старой одежды юбок и блузок, затертых пальтишек и вычурных меховых горжеток. В стране одевались очень неоднородно, возможности одних, сильно отличались от возможностей других. Сейчас, когда тема ретро в моде, часто можно услышать рассказы о том, как в СССР все было скудно и убого. По-разному было. К сожалению, правда об этом времени часто сводится к штампам и клише. Мода всегда неоднородна, в любое время в любой стране. Даже когда есть четко выраженная, прослеживающаяся модная тенденция, женщины, принадлежащие к разным социальным группам, живущие в разных регионах, выглядят совсем не одинаково. Это реалия любой эпохи, в том числе и современной. При воспоминании о женщинах и девушках 1940-х годов, в голове не возникает образ неопрятной, убогой и жалкой советской гражданки, а рисуется статная девчонка в военной форме с кудряшками на голове, каким-то невероятным образом завитыми где-нибудь в блиндаже, или романтичная девушка в цветастом платьице с красиво уложенными косами, или женщина в затейливом платье с меховой горжеткой, красными губами и замысловатой укладкой. Что это, правда, вымысел? Что движет сознанием, ностальгия по тому, чего уже никогда не вернешь, попытка найти красоту и стиль в прошлом, пушкинское « что пройдет, то будет мило»? Сложно сказать. У каждого своё. Но вспоминая наших советских бабушек и мам, их стремление, независимо от того, в какой стране им было уготовано родиться, быть модными, хочется оставить рас |
Комментарии (1)