Монеты Короля Генриха Наваррского

Я знаю только то, что сейчас нахожусь в Швейцарии, на деревянном мосту, переброшенном через горную речку, а вокруг - рождественские огни маленького городка. Уступами уходят в небо Альпы, тихо падает снег, близится рождественский сочельник. Сзади меня раздаются шаги, и в нечётких очертаниях появляется силуэт мужчины, направляющегося ко мне. Его лицо скрыто. Он встаёт рядом, и мы молча смотрим на водовороты реки под мостом. Потом он уводит меня на улицы городка, где на стенах домов, тёплыми прожекторами, выкладываются световые перспективы; их узор напоминает маленькие крестики, голограммные и объёмные. Они освещают нам дорогу, превращаясь в яркий, праздничный калейдоскоп. Я иду в прекрасном настроении, потому что знаю, что впереди - зимний вечер волшебства. В голову приходит мысль: надо дойти до номера отеля, скинуть тёплую одежду и сразу пойти пить имбирный чай в лобби-бар, ведь там подают лучшие десерты в мире и работает повар-кудесник, о котором слагают легенды. Мол, он философ и дуэлянт, раскидывает мосты через вечность и независим до такой степени, что никому не ясно, как он живёт в современном мире. Зайдя в коридор, ведущий к номеру и освещённый канделябрами, я начинаю видеть под ногами россыпи золотых и серебряных монет. Они старые и новые, эпох забытых регентств, земель неизвестных королевств, феодальных княжеств, античных государств, исчезнувших и существующих ныне империй. Их так много, что встаёт вопрос: во что складывать всё это многообразие металла? Тогда я снимаю с головы шёлковый платок и завязываю его на манер узелка из русских сказок. Собираю монеты и думаю: странно, что они мне не попадались раньше, ведь я знаю наизусть все оттиски, которые на них отображены... Подходя к своему номеру, ищу карточку от двери, и вместо неё нахожу массивный, старинный, золотой ключ. Открываю, высыпаю внезапное богатство прямо на диван, а самые редкие монеты кладу в пурпурную бархатную сумочку, решая спуститься за десертом, которого нельзя купить, потому что очередь на него формируется за год. В холле, у бара, за столиками и на мягких креслах, повсюду - празднично-одетые постояльцы, оживление, отсутствие мест... Я подхожу к вытертой, резной стойке и слышу, как бармен говорит: сегодня скидка на пирожные нашей кондитерской, в честь Сочельника, выбирайте любое, потому что их разбирают за минуты. Я благодарю его, сажусь за барное кресло и говорю: «знаете, я не хочу этих великолепных пирожных, но прошу Вас передать шеф-повару мою большую просьбу. Я хотела бы, чтобы он создал самое лучшее пирожное в мире, самое великолепное и самое невероятное. Я подожду, сколько необходимо, а заплачу за него любыми монетами: современными, или же серебром любой эпохи, или же золотыми любого королевства... Передайте ему, пожалуйста, что цена не имеет значения, мне нужен только его шедевр». И вот, в этих двух шагах от истины и от кульминации всего происходящего, я открываю глаза и просыпаюсь. Петербург, раннее утро, невероятный туман.

Так что пурпурной сумочке под названием «Монеты короля Генриха Наваррского» - быть.