Призрак заброшенной усадьбы
Это произошло в начале октября. На выходные из Москвы к нам прибыли друзья : Ярик, Дэн и Макс. На этот раз, как никогда, обошлось без толпы подруг и детей от первых, вторых и последующих браков... А всё потому, что мы твёрдо вознамерились обследовать, наконец, заброшенную старинную усадьбу, расположенную на некотором расстоянии от нашего городка. Бывали порывы сделать это и раньше, да всё было как-то недосуг : опять-таки подруги, дети, алкоголь, шум, гам...
Полуразрушенная усадьба ХVIII столетия принадлежала когда-то дворянину Пущину, по фамилии которого была названа деревенька, а потом, в 60-е годы прошлого века - и академгородок, построенный, как утверждают старожилы, - против всех правил - прямо на карстовых разломах, что, вероятно, и объясняет весьма странные явления, происходящие в нём и по сей день. Ну там - полтергейсты, звуки-стуки, видения и прочее... Лет пятнадцать назад, когда я жила здесь в однокомнатной общаге МГУ, каждую ночь в углу начинали тикать несуществующие часы, а облезлый платяной шкаф, который днём вёл себя вполне пристойно, после полуночи начинал зловеще скрипеть. Я пыталась трезво объяснить для себя эти явления: мол, шкаф скрипит из-за разницы дневной и ночной температур, а тиканье доносится от соседей (правда, почему-то именно после полуночи...) Но, в конце концов, пошла и рассказала об этом местному батюшке. "Да. Обычное дело здесь." - вздохнул он, дал бутылочку с крещенской водой и научил, как окропить жилище. Хотите верьте, хотите нет - скрип и тиканье прекратились. И только в последнюю ночь перед моим отъездом в Москву, снова произошло нечто. Был оставлен включённым свет в прихожей (ещё с вечера мне было как-то не по себе) ; среди ночи я внезапно проснулась, будто толкнул кто-то. В следующую секунду лампочка с грохотом взорвалась, и в наступившей тьме из угла раздалось знакомое тиканье...
Если верить городской легенде - покрытая изумрудной зеленью, спускающаяся прямо к Оке Пущинская Гора, звалась когда-то Лысой Горой...
Что до Усадьбы - я с самого начала назвала её для себя Домом с привидениями.
Заросший пруд с перекинутым через него замшелым каменным мостиком. Когда-то здесь, должно быть, цвели кувшинки и плавали золотые рыбки. Ныне все превратилось в постепенно засыхающее болото, где истлевают упавшие гигантские тополя и вязы. Те же, что ещё живы, имеют вид весьма устрашающий.
Лестница с проваленными ступенями, разрушенные перила каменной террасы. Здесь, после утреннего чая прогуливались дамы, прикрываясь от солнца кружевными зонтиками. Отсюда они любовались открывавшимся чудным видом на поросшие деревьями холмы, на сверкающую в солнечных лучах реку, на заречные луга и бескрайний до горизонта лес...Плыли облака, шумела листва, господа в белых перчатках делали признания, взволнованно опершись рукой о перила...
С приходом советской власти красивой жизни как не бывало. Усадьба была разграблена, разорена, в ней устроили больницу, а после - роддом, который был по каким-то причинам закрыт, и с тех пор никому не нужное прекрасное здание десятилетиями ветшало и рушилось, являя миру памятник совкового запустения...
Чудом уцелели барельефы на фасаде :
Всё, что осталось от мощных каменных львов, стерегущих вход :
Окна и двери заколочены, лишь в верхнем этаже зияет пара разбитых чёрных провалов. Даже в погожий день от этого места веет жутью...
Но вернёмся к нашим баранам, то бишь к нам, бодро направившим стопы в кедах и кроссовках к загадочной Усадьбе. Я, конечно, не упустила случая там побывать : в компании трёх здоровенных саркастично настроенных мужиков - это раз плюнуть! Мухтар никогда не одобрял моих прогулок с детьми в ту сторону, беспокоился и опекал нас больше обычного.
Поэтому его было решено оставить дома присматривать вместе с бабушкой за детьми, подкупленными обещанием вечерних буйных игр, тортика и фейрверка. Экипировались серьёзно. Макс нёс инструмент : монтировку, гвоздодёр и молоток - вытащить дюймовые ржавые гвозди, а на выходе забить их обратно. У Дэна на плече - моток прочной альпинистской верёвки. Дэн у нас мало того, что кожу шьёт и железо куёт, так он ещё и промальп. То есть в любое пекло, грозу и снежный буран наш невозмутимый Дэн висит на головокружительной высоте, устраняя какие-то неполадки...
Ярик тащил в рюкзаке недельный запас пива. Со мной - мой неразлучный, видавший виды Nikon.
Макс, великий любитель экстрима (ни одной неломанной конечности), всю дорогу разглагольствовал о том, как летом сплавлялся по северным рекам с высоченными порогами. (Как там БГ поёт : "я семь недель не брился, восемь суток ел грибы, я стал похож на человека героической судьбы...") Про прыжки с парашютом, про сноукайты... Сетовал, что в последнее время бабла ни на что не хватает, давненько никаких приключений. "А кому щас легко?"- урезонивал его кто-то из мужиков. Моросил дождь, мы спустились по Пущинской Горе, долго шли вдоль Оки, по тропинке, густо заросшей с обеих сторон лопухами и крапивой. Лесом взобрались на все пригорки, и, наконец, вскарабкавшись по проваленной, грозившей обрушиться под нами лестнице, подступили вплотную к Усадьбе.
Дождь закончился. По ненастному небу ползли тяжкие тучи. С листьев капало. Тишина. Зияли чёрные дыры наверху, с барельефов смотрели серые лица.
Мне вдруг расхотелось нарушать целостность и тишину зловещего дома. Снаружи тоже, казалось, сотни соглядатаев впились нам в спины недобрым взглядом. Я поделилась с ребятами своими ощущениями, и тут же об этом пожалела : "Марусик, если боишься - оставайся здесь, жучков фотографируй, мы по-быстрому", - было сказано мне после порции гогота и скабрезных шуток про привидения. Чего ещё ожидать от этих мужланов! Оставаться здесь одной совсем не улыбалось, и я полезла вместе со всеми в дыру, которую проделали Дэн и Макс, с трудом и пыхтением отодрав пару толстенных досок. Пройдя несколько шагов, мы погрузились в полную темноту. Под ногами что-то хрустело. В памяти всплыли пещеры Мории. Кости мертвецов?! Дэн включил у себя на лбу альпинистский фонарик : оказалось - разбитые ампулы.
Мы начали путь по тёмному коридору : впереди путеводный Дэн с фонарём во лбу, за ним, чуть в стороне - Макс, которому вечно неймётся идти только своим путём. Я старалась держаться в середине. Замыкал шествие Ярик, слегка позванивавший в нависшей пыльной тишине банками с пивом.
Внезапно раздался дикий грохот и вопль : это Макс налетел на что-то невидимое, которое загрохотало и, гулко лязгая стало отдаляться от нас во тьме. "Макс!!!(далее непереводимая игра слов)" - это у Ярика сдали нервы. - "Ой, Машка, извини, я от неожиданности,"- прохрипел он. - "Дэн, посвети, чё там за хрень?!"- Заметавшийся луч фонарика выхватил из мрака ржавую больничную каталку, кое-где сохранившую следы порыжелой эмали. Фоном для неё служила белая, вся в трещинах и потёках, кафельная стена. В лучших традициях мистического триллера...
Экспедиция продолжалась. Луч фонарика высвечивал то слева, то справа высокие двери, за ними - пустые комнаты с наглухо заколоченными окнами. На потолке виднелись куски неотбитой лепнины - остатки былого великолепия. Ни жучка, ни моли, ни паутины с запутавшимися в ней сушёными мухами. Неприятно кольнула мысль, что здесь очень , очень давно не было никого живого.
Мы достали мобильники, чтобы хоть немного подсветить Дэну, только Ярику неохота было рыться в набитом под завязку рюкзаке, отыскивая айфон, погребённый где-то во внутреннем кармане. Одна из комнат оказалась доверху уставленной стеллажами, на которых громоздились кипы пожелтевших бумажек. Пол тоже усеян бумажками и картонками, на которых проступали размытые чернила. "Картотека!" - сообразил смышлёный не по годам Макс, и мы двинулись дальше. В следующей комнате, гораздо большей по размеру, стояла печь, изразцовая когда-то, о чём можно было судить по недобитому фрагменту, торчавшему сбоку. На нём синим по белому - изящная босая ножка и край юбки. Моё воображение услужливо воссоздало слегка эротичные пасторальные сценки, жившие когда-то на этой развалине. Вот юная пастушка в платье с глубоким декольте прижимается к любезному дружку, вокруг мирно пасутся овечки. А вот он качает её на качелях, подвешенных к суку раскидистого дуба. Её юбки развеваются, на щеках играют ямочки... Старая добрая Франция!.. Или Голландия? Надо сфоткать, без вспышки тут, конечно не обойдёшься...Я расчехлила фотоаппарат, привычно нажала "power". Не наводится. Что за фигня? На дисплее нахально мигает значок разряженной батареи...И это после того, как я специально на всю ночь ставила её заряжаться! Ну, блин...
В последующие пять минут ничего особенного не происходило, только Дэн чуть не грохнулся, споткнувшись о древнюю капельницу, а шнырявший по углам Макс выудил откуда-то обугленную по краям газету "Правда", датированную 16 мая 1963 года. "День рождения дедушки", - машинально подумалось мне. Я представила дедушку, утром 16 мая 1963 года читающего точно такой же экземпляр "Правды"..."Папа, папа!" - теребят его с двух сторон дочки...Да нет, ерунда, не читал дедушка никаких газет, разве что "Московский Художник". Скорее всего, 16 мая 1963 года он выпил чайку, да и умотал, как всегда, к себе в мастерскую, счастливый в творческом одиночестве...
Мы продолжали путь. По шаткой, отчаянно скрипевшей лестнице, поднялись на верхний этаж. По сравнению с глухой темнотой внизу, царивший здесь серый полумрак казался почти что светом. И опять хрустящие осколки под ногами, пыльные пузырьки, груда полуистлевших тряпок, заляпанных коричневыми пятнами. Кровь?! Чтож, ничего удивительного, больница... Вот помещение без окон, стены покрыты все тем же кафелем, из пола торчит обрубок широкой трубы. Наверное, бывший туалет. Макс машинально повернул чёрный выключатель, но свет, конечно, не зажёгся. Боковой проём ведёт в чулан : здесь стоят останки ведра и швабры. Над полом в чулане - большая дыра, оттуда проникает дневной свет. Неутомимый Макс встал на четвереньки и заглянул в дыру. "Да ладно, Макс, пошли уже", - пробурчал Дэн, слегка разочарованный экспедицией. Мужикам явно хотелось выйти на свежий воздух и глотнуть пивка. Я помалкивала, хотя больше всех мечтала выбраться из этого местечка, напоминавшего качественные декорации фильма ужасов.
Но Макс проворно проник в дыру, и через секунду из-за стены послышалось : "Тут клёво!! Лезьте сюда!" - в возгласе был неподдельный восторг. Один за другим, цепляясь за торчащую дранку, мы пролезли в дыру и очутились в небольшой, светлой и поразительно чистой комнате. Казалось, её не затронули ни события, ни само время. Лепнина на потолке полностью сохранилась : из двух противоположных углов скалили разверстые пасти головы львов, из двух других - смотрели свернувшиеся кольцами змеи. По периметру потолка извивалась виноградная лоза ; в середине, у нас над головами, красовалась лепная розетка в виде Солнца, из неё свисала оборванная цепь для люстры. На полу - чудесный дубовый паркет с орнаментом : ромбы и восьмилучевые звёзды. И только штофные обои, когда-то винные с золотым тиснением, почти совсем истлели, обнажая кое-где штукатурку и островки кирпичной кладки.
Мы стояли, разинув рты. Ярик, который влез последним, разминал оттянутые рюкзаком плечи. Рюкзак он скинул в чулане : тот просто не пролезал вместе с ним в дырку. "Фигасе",- присвистнул Ярик, оглядев комнату. И тут же, увидев что-то, ринулся к стене : один кирпич лежал не так, как остальные, а торцом. Ярик взялся за него и неожиданно, без усилия вынул; открылась выемка, в которой - я увидела своими глазами! - что-то тускло блестело. Словно зачарованный, Ярик протянул руку, схватил : на его грязной ладони лежал серебряный медальон, свисала длинная цепочка. "Вау!" - выдохнул кто-то. Все придвинулись вплотную, разглядывая нежданную находку, слышалось громкое взволнованное сопение мужиков. На крышке медальона была хорошо видна тонкая гравировка : вьющиеся растения, среди них спираль, в центре её - глаз. Ярик подковырнул крышку ногтем, и она медленно открылась. Внутри - почерневший по краям циферблат цвета слоновой кости, тонкие, с завитками арабские цифры, точёные фигурные стрелки... Не сразу, но одновременно всем стало очевидно : часы шли!! Чёрная стрелочка сдвинулась ещё на одно деление, показав без четверти девять. Где, в каком измерении сейчас без четверти девять?.. Мы стояли , как громом поражённые. У меня в груди шевельнулось недоброе предчувствие. "Яр, а давай ты положишь эту штучку на место, и валим отсюда!" Но разве мужиков остановишь? "Ещё чего!" - взревел Ярик. - "Машунь, я чё, на лоха похож?" - он захлопнул крышку, сунул часы в карман джинсов и победно огляделся. "Ну, а теперь можно и валить!" - и он первым полез обратно в дыру. Ошеломлённые, офигевшие, мы последовали за ним. Шли молча, переваривая случившееся. Кто-то опять споткнулся о капельницу, в остальном добрались до "выхода" без происшествий.
Спрыгнув на землю, я облегчённо вздохнула. Небо прояснилось, хотя день уже клонился к вечеру. Дэн с Максом взяли доску, прилаживаясь прибить её на место, чтобы снова закрыть проход. "Стойте! Я рюкзак забыл..." - внезапно вспомнил Ярик. - "Там айфон", - его круглое бородатое лицо горестно скривилось, - "и пи-иво!!!" Последний довод явно возымел действие : мужики, чертыхаясь, один за другим полезли обратно. Мне ничего не оставалось, как снова лезть вслед за этими придурками : одинокий путь домой не сулил ничего хорошего. Потому что на этом пути могут встретиться вот такие :
И вот такие:
Сидят себе... Кому как, а мне под вечер страшновато мимо них идти, а без Мухтара и подавно. Да еще дерево какое-нибудь стоит тихонечко так, а как проходишь мимо него в сумерках - обязательно заскрипи-и-ит старческим скри-и-ипом...
Ввалившись во тьму коридора, наш мегасветлячок Дэн вновь засветил свой фонарик. В общем, дубль два - темнота, "кости", ржавая колымага у стены... Но по своим свежим следам мы в два счета очутились на верхнем этаже. И там всё то же : хруст под ногами, груда окровавленных тряпок, вот только...
... "Да где этот хренов туалет?!!" - в панике возопил Ярик после нескольких минут лихорадочных поисков. - "Ведь он здесь был, я же помню, между этих дверей, и выключатель ещё торчал!" "Ну да, и я помню, я его крутил ещё",- ошарашенно пробормотал Макс ; на лбу у него выступили капельки пота.
И тут я поняла : то, как мне до сих пор было страшно - было страшно по-детски. А вот теперь стало страшно не по-детски. "Это портал!!" - пронеслась безумная мысль. - "А выход окажется замурован кирпичной кладкой?!!" "Бежать, бежать отсюда, очертя голову!.."
Дэн, сохраняя самообладание, упорно ходил, снова и снова открывая двери и бормоча себе под нос : "Не, ну ёлы-палы, хренота какая-то! Дети мы, что ли?" Остальные бестолково метались по коридору. В конце концов, пугающе простая истина стала очевидна всем : туалета нет, будто и не было...
Когда мы, наконец, вышли (я и не надеялась), уже почти стемнело, на прояснившемся небосклоне зажглись первые звёзды. Как хорошо-то на свете! Ярик, порывшись по карманам штанов и кожаной куртки, как-то совсем сник и сообщил упавшим голосом : "Там ещё паспорт и права остались, в рюкзаке. Ну, я (самокритика, фольклор)." "Ладно, Яр, все восстановимо, - Дэн положил ему на плечо крепкую руку. - Хотя - гемор, конечно...У меня права с собой, я поведу. - (Вся компания приехала на Яриковом джипе, именуемом навозером) - Ключи-то хоть целы?" Ключи от навозера мирно лежали в кармане куртки...
Мы шли вниз по склону. Чувство, что кто-то следит за нами из пустых глазниц Усадьбы не отпускало... "Ну как тебе, годное приключение на текущий месяц?" - вполголоса спросила я у идущего сзади Макса. "Мдаа, перебор даже", - криво ухмыляясь, честно ответил он.
Домой еле дотащились, уставшие и грязные. Дети шумно возмущались нашим долгим отсутствием, кипели энергией, напрыгивали на особенно любимого ими Ярика, требуя обещанных буйных игр немедленно. "Погодите дети... дайте только срок...", - пыхтел Ярик, отдуваясь и отцепляя от себя детей, - "будет вам и белка...будет... и свисток..." - По дороге он постепенно приободрился и воспрял, разглядывая свою бесценную находку и рассуждая, кому и за сколько её можно загнать, и на что потратить вырученное бабло...
Мухтар, казалось, дремал, положив голову между лапами. Когда мы ввалились, он, подняв глаза, выразительно посмотрел на меня и отвернулся. Макс потрепал его по загривку : "Ну чё, Мухтарыч, не взяли тебя, а зря...Ты бы там всю нечисть распугал!" Мухтар вежливо шевельнул хвостом, мол, вам виднее, - но головы так и не повернул. Обиделся. "Пойдём!" - тихонько сказала я прямо в его чёрное обиженное ухо. Мухтар с достоинством поднялся, в его взгляде читалось : "Ну, хоть совесть проснулась..."
Оставив гостей разбираться с детьми, мы с Мухтаром вышли на Пущинскую Гору. Светила полная луна.
По склону горы, навстречу нам, поднималась странного вида женщина. Нет, одета она была вполне обыкновенно : светлые джинсы, голубой, хламидного покроя плащ... Но её походка!.. Казалось, она не идёт, а плывёт над землёй, едва касаясь травы. Необычайная худоба, огромные глаза отрешённо смотрящие вдаль... Всегда сдержанный Мухтар, вдруг глухо заворчал ; не взглянув на него, она проплыла мимо. Ну, ясен пень!.. Это потревоженный призрак Усадьбы ищет то, что ему принадлежит...Допрыгались... Да нет, это всё моё воображение...Просто женщина такая...немного странная...Но когда мы возвращались той же дорогой, я подумала, что если она снова пойдёт нам навстречу, я, наверное, заору и сигану в кусты.
Тем временем, программа "игры-тортик-фейрверк" успешно подходила к концу, мы как раз застали на улице её заключительную часть. Дома дети и мужики некоторое время препирались, кому спать на полу в спальниках. Победили дети, и, немного повозившись, уснули довольные. Мы же долго сидели на кухне, за бутылкой доброго бургундского обсуждая недавние похождения. Я рассказала о странной встрече на Горе, и, представьте, никто уже не ржал...
Следующий день прошёл весело : устроили пикник на берегу Оки. Ярик был в ударе : смешил всех, изображая то Ведмедика Клишаногого, то Чахлика Невмирущаго...Ярик родился в Харькове и знает множество украинских фразочек : эти, к слову, означают Мишку Косолапого и Кащея Бессмертного...Потом был объявлен конный турнир : за коней - Макс и Дэн, а Ярик в образе дикого вепря в самый разгар турнира с воем выбегал из чащобы. Вечером вся компания погрузилась в навозер и отчалила. Мы махали им, пока подпрыгивавший на ухабах джипик не скрылся за поворотом...
...Я протёрла глаза. В сгущавшихся сумерках было отчётливо видно, как от придорожных деревьев отделилась зыбкая фигура, и голубым облачком поплыла вслед за машиной...Да нет, показалось, наверное...
Часа через три, когда дети давно уже спали, а Мухтар чутко дремал на своём коврике, раздался звонок. "Прикинь, Марусь! - вопила трубка голосом Ярика,- Потерял!!! (непереводимый фольклор) - Ой, извини...Ваще не пойму, как так, ведь я же их всю дорогу в кармане щупал, доставал раз сто, потом выгрузились с ребятами - нету!! Всю машину перерыли, вокруг все с фонарём обыскали - как сквозь землю провалились..." Ярик еще долго сокрушался, щедро сдабривая свой сумбурный рассказ фольклором и извинениями. Я соглашалась, что это ваще стремак и западло, и утешала его, как могла... Наконец, мы попрощались. Мухтар смотрел на меня, вопросительно изогнув брови. "А знаешь, - сказала я ему , - по-моему, мы ещё очень легко отделались."
Он не спорил со мной...
Маша Раденко, октябрь 2016, Пущино. Фото автора.