о чувстве цвета и работе с кадрами
Интервью СВетланы Малеевой с Александрой Калошиной – владелицей студии текстильного дизайна “Соль”.
Как 2015 год представлен в текстильном дизайне?
Я могу вам рассказать о лете 16 года и зиме 16-17 года. Вы знаете, мне это гораздо легче, чем рассказать о сегодняшнем дне. Я его не помню! Это парадокс нашей профессии. И вообще, очень смешная история, у нас пять штатных дизайнеров и, подходя к их компьютерам, я часто задаю вопрос ” Ты в каком году?”. Потому что мы часто разрабатываем разные коллекции и для разных задач. Кто-то работает для заказчиков сезон в сезон, кто-то делает 15-й год, кто-то работает в 16-м, а для себя мы создаем 17-й год. Поэтому вопрос “Ты в каком году” и ” Что у тебя на экране?” у нас в числе первых.
И что же ждет нас летом 2016?
Лето 16-го года бесконечно ярким! Самое интересное это даже не изменение самого рисунка, а невероятное изменение фактуры, ткани со сложнейшими выработками, с выступающими объектами и деталями. Помните, такие детские книжки, которые открывались и там раскрывался рисунок 3D. А теперь представьте, что вам к груди прислонили такую книжку и ваша аппликация на футболке отстает от вас на 20-30 см, вы идете, а она движется. Это такой визуальный эффект. Мы сейчас разрабатываем эти аппликации для одного из наших заказчиков, очень интересная работа. Все станет выпуклым, сложным по материалу, и плюс, на это все будет наложен яркий рисунок. Ждите!
К счастью лето 2016 года еще далеко впереди и у нас будет время адаптироваться! Но вы все время на чеку?
Мода, фэшн быстро развиваются и мы как текстильные дизайнеры очень чувствуем этот ритм, он как смертельная петля. У нас цветок меняется каждые три дня. Вы представьте, что каждые три дня нужно найти новую изобразительную манеру, как нарисовать цветок. Цветочный рисунок самый ходовой продукт, 70 % портфолио каждой студии- это цветочные рисунки разного масштаба. Раньше этот цветок нужно было менять один раз в месяц, потом один раз в неделю, а сейчас примерно раз в три дня. Вот такая скорость! У художников случается момент выгорания? Конечно! Мы же понимаем, что каждый день нужно пропустить через себя миллион всяких историй и образов. Нужно вытащить совершенно новую вещь, чтобы удивить мир. В промышленном дизайне это главное, мы постоянно должны удивлять потребителя. Художникам приходится несладко, но те, кто работает у нас, кто выжил у нас, а мы на одну вакансию рассматриваем до 300 человек, это смертельный отбор, это очень сильные личности, очень творческие, они с этим справляются. Потому что, на самом деле, где-то глубоко в нас складировано гигантское количество образов, нужно просто уметь их вытащить.
Вы говорите, огромное количество желающих на одно место, почему же так сложно найти хорошего текстильного дизайнера?
У нас гигантская проблема, у нас практически нет текстильных художников, и мы просто обучаем их с нуля. Весь предыдущий период эта профессия была не востребована, и мы берем сильных творческих ребят с хорошим образованием, с хорошими аналитическими способностями и переводим их в сферу текстильного дизайна. В России конечно очень много художников, сильнейшая художественная школа, нас это спасает. Мы отсматриваем всех, кто обращается к нам, на предмет того, можно ли вырастить из этого человека хорошего текстильного художника, есть ли свобода мышления, склонность к анализу, к спонтанному рисованию, потому что прежде всего это спонтанный рисунок. Единственное, в чем мы хромаем – это цвет. Наша страна, наши художники всегда с опаской относились к цвету, наши темные длинные зимы не располагают к яркому мироощущению. Яркий цвет в живописи свойственен не многим нашим художникам. Ну ничего, этому мы тоже научились за этот год.
Обучаете здесь?
Здесь и обязательно вывозим за рубеж. Все мои ребята проходили неоднократно практику в той же текстильной группе Ratti, работали вместе с сильнейшими европейскими художниками. К счастью у нас есть такая возможность, все финансируется моим собственным предприятием, идет одна большая работа по подготовке современных молодых художников в рамках страны и одного предприятия.
Я слышала, Premiere Vision в Париже является для них неким испытанием, они сами продают свои рисунки на выставке….
Вы абсолютно правы! Это одно из моих самых главных решений и убеждений, что коммерческий художник должен быть менеджером, поэтому я заставляю ребят продавать свои рисунки. Мы же коммерческие художники, мы не можем рисовать то, что не смогли бы сами продать. Поэтому мои ребята ездят по два раза в год на Premiere Vision, стоят на стенде, продают, слушают вопросы, изучают потребности потребителей, приезжают, садятся, и их мышление в корне меняется. Это фантастический способ обучения, он работает лучше любого лекционного материала.
Пришлось ли вам как-то откорректировать свое производство, всвязи с экономическими проблемами?
Да! Пришлось! Рост евро сыграл нам только на руку, потому что мы экспортеры, 80% нашего продукта мы продаем за рубежом. Соответственно, мы остались в выигрыше от этой ситуации, это дало нам возможность снизить цены за рубежом, мы получили сразу приток новых клиентов, мы стали еще более конкурентоспособными и поэтому очень оптимистично смотрим в будущее. Мы сейчас набираем новых художников и готовы построить самую сильную студию текстильного дизайна в Европе!