Тайна 17 Комнаты Или Баронесса Гицаля.
ЗДРАВСТВУЙТЕ ДРУЗЬЯ!
НА ВАШ СУД ВЫКЛАДЫВАЮ ПОВЕСТЬ, ПОД НАЗВАНИЕМ! "ТАЙНА 17 КОМНАТЫ ИЛИ БАРОНЕССА ГИЦАЛЯ". ЧТО ПОСЛУЖИЛО НАЧАЛОМ МОЖНО УЗНАТЬ ЗДЕСЬ
ПРИ ВСЕЙ СВОЕЙ ЗАНЯТОСТИ,Я ВЫКРАИВАЛА ВРЕМЯ,МНЕ ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ РАЗВИТЬ СЮЖЕТ МИНИАТЮРЫ ИРЕНЫ ГАШИ..
ЧТО ИЗ ЭТОГО ПОЛУЧИЛОСЬ,СУДИТЬ КОНЕЧНО ВАМ!
ПОВЕСТЬ БУДУ ВЫКЛАДЫВАТЬ ПО ЧАСТЯМ, БУДУ РАДА ВАШЕЙ ОБЪЕКТИВНОЙ КРИТИКЕ, КОММЕНТАМ И СОВЕТАМ..
С ИСКРЕННИМ УВАЖЕНИЕМ,
ТАМАРА
ЗАМЕЧАТЕЛЬНОМУ МАСТЕРУ,ВЫШИВАЛЬЩИЦЕ,СКРОМНОМУ ТАЛАНТЛИВОМУ ЧЕЛОВЕКУ -ТРУЖЕННИКУ, ...ПОСВЯЩАЕТСЯ.
в процессе чтения Вы найдете описание некоторых украшений Ирены, а также описание вышитой старинной картины,которая хранится в моей коллекции.
"Тайна 17 комнаты или баронесса Гицаля."
Я хочу поведать Вам историю одного дома. Он стоял на окраине города Эн. Дореволюционный особняк с величественной архитектурой и с высокой крышей, возвышающейся над всеми остальными крышами домов, с оконными рамами в человеческий рост, с литыми чугунными решетками. Он совсем не походил на другие городские дома. Задняя часть дома выходила в сад, где росло много фруктовых деревьев. В этом доме жили польские бароны. Барона давно нет в живых, а состарившаяся Гицаля, так звали баронессу, жила в нем одна со своей любимой старенькой собачкой. Звали собачку Муля - маленький пушистый комочек.
Баронесса баловала ее, частенько брала на руки. Худыми, скрученными от артрита пальцами щекотала за ушко, гладила шерстку, говорила ласковые слова и Муля преданно смотрела на нее и от удовольствия виляла коротеньким хвостом и тявкала. Шалунья пулей бегала по дому. Старая Гицаля еле успевала за ней, шаркая по стертому от времени дубовому паркету ногами, обутыми в домашние тапки. Благо дом был большой. В нем было 17 комнат, огромная столовая, рабочая кухня и много подсобных помещений. Но баронесса почти все время проводила на кухне, только на ночь шла к себе в спальню, забиралась на высокую кровать, заправленную бархатным покрывалом, и, утонув в мягкой перине, тут же засыпала. Муля укладывалась у ее ног, словно сторожа сон хозяйки. Я частенько с сестрой и двоюродным братом наведывалась к Гицале. Она радушно принимала нас, кивком головы указывала, куда нам сесть и мы тихо, как мыши, усаживались, на некогда богатые, обитые гобеленом, нынче просиженные, старенькие стулья, которые скрипели от малейшего движения и ждали, пока баронесса заговорит.
У нее была странная привычка - моментально погружаться в сон. Но длилось это, какие – то доли секунды. Затем пробуждалась, будто и не спала, и улыбалась нам, ее ласковые глаза светились от счастья. Она нас частенько баловала. « Булочек хотите?», - спрашивала она. Мы только этого ждали. Никогда в жизни мне не приходилось пробовать таких булочек, которые пекла баронесса. У Гицали они бывали мягкие как пух, румяные, а когда откусишь, то внутри душистые, как переспевший персик. Пока мы уминали булочки, Гицаля медленно поднималась, шурша подолом длинного платья, заваривала чай в пузатом серебряном чайнике. О нем стоит рассказать отдельно. Чайник был начищен до блеска, и в нем можно было видеть свое отражение. Что мы частенько и делали и корчили «рожи», чтобы не видела Гицаля. Лица наши искажались до неузнаваемости, рот растягивался до ушей, мы смеялись и по очереди заглядывали в чайник. Ножки чайника были увенчаны гривастыми львами с открытой пастью и, нам казалось, что они вот-вот оживут и зарычат. Этот чайник для нас был как волшебное чудо и, казалось, если его потереть как лампу Аладдина, из него выскочит настоящий лев. А Гицаля казалось нам доброй старой феей из сказок. В длинном черном переливчатом платье из тафты, с белым кружевным воротником, худая высокая, величественная как Пизанская башня, в фетровой шляпке с помятыми бархатными цветами на боку, она действительно была похожа на волшебницу из старинных книг. Лицо баронессы было бледное, кожа сморщенная, под густыми седыми бровями, добрые карие как янтарь глаза. Седые густые волосы всегда уложены в красивую прическу. Гицаля часто рассказывала нам разные истории. Нам они казались таинственными, а каждое слово сказанное Гицалей священным. Она обычно начинала так: «Это было давным- давно …. И будто не со мной. В те времена леса были густые, дожди теплые, и вода в лужах чистая как алмаз…». Мы слушали, затаив дыхание. Иногда прерывались, чтобы похлюпать чай из фарфоровой кружки с дивными яблоками на боку, да закусить булочкой. Это были реальные истории из прошлой жизни баронессы, как она вышла замуж за барона, о шумных балах, о каретах, формой напоминающих бокал, и лошадиных скачках которых она обожала больше всего. Мы были очарованы ее рассказами и, хотя, слышали их много-много раз и знали почти наизусть - вновь и вновь просили ее рассказать. Делала она это мастерски. Ее голос тихо журчал как ручеек, и действовал на нас магически. Подустав, Гицаля прикрывала ладонью сухие сморщенные веки, защищаясь от дневного яркого света, и дремала.
А мы сидели, боясь шелохнуться и нарушить покой старой феи. Мы молча рассматривали ее некогда красивое, нынче испещренное морщинами лицо, напоминающее пожелтевший пергамент щеки, на ее лысые вздрагивающие веки, будто она видит плохой сон. И каждый думал о своем. Вот если бы Гицаля нам показала свои комнаты, каждая из которой полна тайн. Целых 17 комнат их за день не успеешь обойти. Нам бы в пару комнат заглянуть и не было бы счастливее нас никого. Но как об этом сказать Гицале? Этого мы не знали и продолжали сидеть на стульях, скрипучих как волынки. Разное говорили о баронессе и ее доме. Порой целые легенды. Что дом у баронессы когда-то отняли, а все семью, включая барона, расстреляли. Случилось это во время революции. Гицаля выжила чудом. Но спустя время дом вернули, и с тех пор она замкнулась в себе и жила в полном одиночестве. Что в доме сохранился погреб и он полон золотых монет с царским профилем. Что в прежние времена к баронессе приезжали гости из самого Парижа и Англии, что она делала необычайно красивые шляпки с перьями безногих райских птиц! Что могла за ночь изготовить наряд для принцессы, что к чему не прикоснется рука баронессы, превращается в золото. На вопрос о шляпках с перьями райских птичек, или бархатных цветах с тычинками живых огоньков, Гицаля отмахивалась и говорила, что все это бред и кто вам такое сказал, мол, не верьте, не верьте... Но чем больше отмахивалась Гицаля, тем больше я верила легендам.
Иногда, на закате дня, возвращаясь от баронессы, мы обычно шли молча, каждый думая о своем. В детской душе моей существовала потребность в тайне. Мне хотелось разузнать эту тайну, хотя бы открыть краешек этой тайны. Меня, тогда еще маленькую девочку, одолевали мысли, я стала плохо спать, иногда просыпалась среди ночи и мне казалось, Гицаля где-то рядом и голос ее слышался как наяву. «Не верьте, не верьте...»
ЗАРАННЕЕ БЛАГОДАРЮ,ВСЕХ КТО ЗАГЛЯНУЛ, ПРОЧЕЛ И ОСТАВИЛ СВОЕ МНЕНИЕ. ОНО ОЧЕНЬ ВАЖНО ДЛЯ МЕНЯ!
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: